Достал котомку вымысла и сжёг
Доселе недописанный восторг,
Ему конечным ветром в поле унесло
Любовь искусства в малое письмо.
Смотри - не видя истину во снах
И только тронет землю долей - прах,
Ты окружаешь мысли на свету
Покорной участи идти вокруг свободы.
Прошла на смыслах к Петербургу грань,
А тонкий лёд условия летать
Не стал ещё налётом в снах зимы,
Он тянет рябь обратно до войны.
Неслышно спят на статуях им тени,
Готическим укладом в том поверив,
Что зимний сон во власти им даёт
Покой и принадлежность быть собой.
Когда ты сплетням видел эту рябь
И космос веял мстительно на это,
Он упорядочил любовь совсем отдать
И жить на свете неприметной лжи.
В загробной сказке, вскопанной уже
Ты ставил крест в колоннах у Исаакия
И тело времени бежало мыслью вдаль,
О том не веря в прошлом измерении.
Пускай не счёт уносит вдоволь там
Благие руки к новому стремлению,
А мысли ищут боли в смерти нам
Пока идут в проталинах о нервное.
Трепещет генерал об лёд и власть,
А страх моральной ниши им - наверное
Вновь сносит грозы формулы под страсть
И новый день - гореть под эту власть,
Чтоб жить внутри - посередине солнца,
Им открываешь ты довольное лицо
В несметной роковой надежде мира
И тонким льдом в оковах суждено
Забыть фатальный розыск в теле нам.
Давно запомнил страх своей картины
Над ладаном и смертью в больших снах,
А только держишь мило - этот прах,
В котором остаются жить седины,
Им роковое время падает на свет,
Летает жизнью большее о чудо -
Твой трепет мысли помнить тот портрет,
Чтоб отзывать его формальную причуду,
Внутри не конченного юмора и слов,
Одним - за этот холод в снах сжимая
Культуру историчности и дрожь,
Как ласковый замер внутри у жизни,
Не стало дней, а Петербургу жаль
Искать пути в проторённой привычке
И ждать её фортуну о любовь
В затронутом от скуки мире - том,
Проходит недописанный восторг,
А ты достал котомку в новой силе,
Ей смотрит вдаль и медленно зовёт
Искусный ветер в смыслах от ума,
Горячим светом бережёт любовь,
К которой - истине ты стал уже умнее,
Ей кровь одна запомнила - тот слог.
|
