Под обломком, из глубин,
Поднимается один,
Человек, в живых последний,
Не сыскать его заметней.
Осознав всю тяжесть сцены,
Он как-будто воспарил,
Нет нигде теперь гиены,
Что его бы осудил.
И пошёл он сеять хаос,
Пустой мир перевернуть,
Но всё ниже опускаясь,
Легче не было ничуть…
Средь домов, как зверь метался,
Под дождём он просыпался,
Миру было всё равно,
«Вот какое оно - дно…»
|
