Когда Фемиды меч падёт к твоим ногам,
Когда весов обронят всё значенье,
Мой друг, будь вдалеке от пляски, кутежа,
Дай бесам поглумиться над растленьем.
Когда толпа в безумьи, озверев,
Набросится на мир, круша, не зная меры,
Мой друг, будь мудр, не верь чужим словам,
Весь мир наш ложь, таков печальный вывод.
Что наша жизнь? Игра, жестокая игра,
В которой нет конца и нет пролога,
Борьба и кровь, борьба и снова кровь,
Предсмертный всхлип, победные фанфары...
Смотрите, люди, вот вам Колизей,
Костями трупов вами был построен,
Чего вам надо, что вам даст покой?
И что в ответ? Подайте хлеба, зрелищ!
Кровь льётся, как и жизнь, широкою рекой,
Мелькает царь и свита пред народом,
Всё то же, что сейчас, что много лет назад,
Глотай свой хлеб, стремись на место зрелищ...
|
На гладиаторов глазели.
И не патриций, а плебей
Азартней всех кричал: «Добей!»