Л.М.
Мутные струи осеннего ливня
Робко сбегали по ржавым скелетам
Странных конструкций и падали на пол,
Отполированный сотнями тысяч
Прикосновений ступней человека.
Неукротимо, с завидным упрямством
Вечного времени, грязные капли
В воздух взлетали фонтанами бусин,
Глазу невидимых в солнечном свете,
Чтобы потом незаметно собраться,
Слиться в живые как будто бы лужи,
Рябью покрытые, полные страха
Перед объятьями дерзкого ветра.
Что-то совсем невеселое жило
В шорохе мерном холодного ливня,
Словно опять неуклюжий волшебник
Ритм отбивал на дубовых перилах
Нервными пальцами рук огрубелых.
Может быть, если бы это случилось
В мире ином, под взлохмаченным небом,
Черными тучами скрытым в ненастье,
Если бы дождь на увядшие травы
Падал, вытягивать их заставляя
Грустную песню ушедшего лета,
То никакой обреченности в этом
Я б не почувствовал…
Но, как ни странно,
Ржавые струи срывались не с неба,
А с потолка в несуразно огромной
Комнате, где на обшарпанных стенах
Скорбно лежит паутина забвенья,
Где даже окна – лишь пол украшают
Символом глупости чей-то, а может
И гениальности…
Точно не знаю.
В темном углу, привалившись спиною
К каменной кладке и руки раскинув,
Полулежал Человек, что нашел здесь
Вечный приют обреченному телу.
Капли дождя орошали слезами
Волос седой и стекали проворно
Прямо на лоб и на желтые скулы
В мелких морщинах, на голые ребра,
На оплетенные жилами икры.
Долгие годы Он был неподвижен,
Лишь только грудь Его мерно вздымалась,
И на виске под серебряной прядью
Билась еще беспокойная жилка.
Он походил бы на спящего зверя,
Обремененного скудностью пищи,
Если б не чуть приоткрытые очи,
Синие-синие, словно чужие
Здесь, на оглаженной временем маске.
***
Тик… Так… Тик… Так… Тик… Так…
***
Что же есть дождь? Дождь - дыхание влаги,
Солнцем согретой, притянутой к небу
Силой неведомой…
Там, охлаждаясь,
Пар собирается в грозные тучи,
Чтоб возвратиться на землю отборной
Россыпью зерен холодного ливня…
***
Тик… Так… Тик… Так…
***
Что же есть жизнь?
Торжество Абсолюта!
Смерть?
Только Освобождение Духа!
***
Тик… Так…
***
Нет, я ошибся…
Сознания силой
Истину лишь познавая и веря
В непогрешимость Великой Идеи…
Что же в итоге…
Потеряны годы…
Ради чего?
Самому мне не ясно…
Ведь даже если всю мудрость Вселенной
В теле моем заключить, не смогу я
Остановить монотонности ливня,
Стены разрушить и силою знаний,
Собранных мною, людей осчастливить…
О, я несчастный, о горе мне, горе!
***
Капли дождя всколыхнули поверхность
Моря свинцового дрожью последней…
Ветер затих у скелетов громадных,
Выгнувших спины железных чудовищ…
Только вот солнце не вспыхнуло снова
За облаками, которых, к несчастью,
Быть здесь не может, как нет даже неба…
***
Ткнувшись с размаха в оконную раму
Желтым лицом, безутешно заплакал
Старец, которого так забавляла
Эта игра вне пространства и время,
Где-то на тонкой, невидимой грани
Вечной Материи и Абсолюта.
***
В синем, безоблачно-ласковом небе
Солнечный диск, до бела раскаленный,
Свет и тепло излучал нам во благо…
Было бы душно, когда бы не легкий
Ветер, растерянно перебиравший
Ярко–зеленые листья деревьев.
Он отыскал твои алые губы
И прикоснулся к ним нежным дыханьем,
Как бы целуя…
И Ты рассмеялась,
Жемчугом крохотных зубок сверкая.
Ты не пьянела от счастья ни грамма.
Я же был пьян, и душа моя пела
Скрипкой послушной, во всем повинуясь
Прихоти дерзкой слепца-музыканта…
Вдруг я схватил Тебя грубо за плечи,
Смех оборвал Твой, и Ты удивленно,
Грустно взглянула в глаза мне, не видя,
Неба, покрытого пеной кровавой,
Словно зрачок исполинского зверя…
Жуткое небо, таившее все же
Горький налет абсолютной печали…
|