Болью тело кровоточит в душу.
Ночь.
Лоб мокр, рот сух.
Завтра резанье.
- Заполни мое тело животворящий дух!
Вырвалось
В никуда
Бешено.
Воплем,
Молитвой из уст богохульника.
Аукать Всевышнего ночью в палате?
Бог занят, у Бога другая публика.
Откликнулась женщина в белом халате.
В руках шприц, но добр взгляд.
- Ну что, мой хороший, тяжко.
- Тяжко.
Медсестра, я ей как будто бы брат.
С трудом набок, задираю рубашку.
Укол это так,
Проверено - не поможет.
Но зато одиночество на минутку прервано,
Но зато в милосердии миг прожит…
Мир спасет доброта,
Это правда.
Наверное.
Ушла.
Снова ночь.
Небо - черный колпак,
И лишь сквозь прорехи свет.
Снова боль в теле дурью в мозгах -
Вдруг завтра меня нет.
Похоже сдался,
Едва прижало
Теорию к практике,
Знал же - не вечен.
Костяшки-пальцы в соломинку-одеяло,
А крыть-то нечем.
И тьма, что раньше всегда защита,
Нынче безразличия абсолют.
Разве что тело от взглядов скрыто.
Койка, палата, ночь, полутруп.
Свет отвергнут,
И ближние жизни
Недоступны прикосновенью.
Я один,
Я, как некто лишний,
Перед опытом возвращенья.
Койко-место.
Знать бы статистику,
Процент выхода и ухода.
И понятную эту истину
На себя, и терпеть до восхода
Эту боль, эту ночь, этот пот, эту сухость,
Все равно удавиться не хватит сил.
Жить в предсмертии такая же глупость,
Как видеть блеск уже мертвых светил.
Но так хочется жить,
Но так хочется выжить,
Ухватившись за плотик больничной кровати
Может выплыву, выживу.
Тело-то дышит,
И добра это женщина в белом халате.
Вся вселенская жаль
Сверхбольших концентраций
Тихо стонет
По личной персоне.
Давит, гонит на выход слезу…
Завтра утром приедет каталка
И меня увезут.
Вопрос -
А обратно-то как.
Снова каталка
Иль катафалк…
Все достаточно странно,
Обязательность смерти
Не отрицает желания жить.
И смерть иногда снисходительна к жертве
Может чуток и повременить.
Чтоб помучился…
Иль от ее щедрот
Продолжил движенье
Мишенью,
Чтобы потом влет.
Ах если б забыться нечаянным сном,
И полетать, как когда-то,
Черной молнией в золотом
Небе заката.
И чтобы как прежде в ладони миры
И время мгновения шире
Свобода и воля – святые дары,
Казалось когда-то, были.
Но тело
Достигло предела
Или дало сбой
И тяжелея болью
Тянет меня за собой.
Значит - корыто разбито,
Значит - старухе проруха.
Жизнь - суета сует,
Предсмертье - томление духа.
Молчанием миг пОлнит.
Больничная спящая паства.
Стрелки сомкнулись.
Полночь.
Ночь объявляет завтра.
А в принципе, что меня держит.
Дерево зацвело,
И у дома крепок каркас,
А книга, книга - пустое.
И кстати,
Даже самый-самый из нас,
В сущности, лишь читатель.
А книга одна, она прозвучала
Тайной, начавшей действие,
Одним только словом,
Что было в начале.
А все остальное – следствия.
Дерево растет,
Дом стоит,
А книга, книга - пустое.
Разве что возраст – еще не старик,
Был молод и все такое.
Девчонка-красавица,
Взгляд – стынет кровь.
Но вот что узнал однажды,
Думал, я первым в состоянье любовь.
Вычитал –
Всевозрастное,
Подвержен каждый.
Родил детей, двоих дочерей -
Не отвести глаз,
Счастье безмерно, а в сути своей
Лишь исполнял приказ.
Я думал мир входящему рад
И каждому брат каждый,
Но в книге наткнулся на слово раб.
Страшно.
Помню,
Отчаянье вдавило в диван,
Взгляд воспаленный - прямо.
Там в двух шагах,
На моих глазах
Тихо уходит мама.
Пытка бессилием.
Возвращать не дано,
Тисками зажало слово.
Да, я ничтожен,
Место мне - дно,
И имя мне - вова.
Так вот и жил,
То в согласьи со словом,
А то его проклинал.
Но даже в проклятьи слова иного
Не думал, не видел, не звал.
Повязаны крепко, а тело и чувства –
Клетка, пряник и кнут.
А что дозволялось – не густо, не густо,
С десяток звездных секунд.
Но каких…
Небо разверзлось -
Вот черные двери,
Скажите, а где тут глазок.
Ладно, пусть мне по делам и по вере.
И щелкнул старинный замок…
Рисунки жизни словно в бездну
С лица и рук
Стекут и в бездне той исчезнут.
А вдруг, а вдруг …
Отвергну все ограниченья
Слов, тел и чувств
И в том единственном мгновеньи
Взлечу, взлечу …
Взлечу и вырвусь.
А если Ангел,
А если вечен.
И смерть не в счет…
- Сестра, дитя,
Вот дерево,
Вот плод…
|
