Я ненавижу свет однообразных звёзд. Здравствуй, мой давний бред — башни стрельчатой рост! Кружевом, камень, будь и паутиной стань, неба пустую грудь тонкой иглою рань. Будет и мой черёд — чую размах крыла. Так — но куда уйдет Мысли Живой стрела? Или, свой Путь и срок я, исчерпав, вернусь: там — я любить не мог, здесь — я любить боюсь...
(Осип Мандельштам)
природа страха
О чём болит, тревожась, сердце, когда погряз в безбожной тьме,
вкусивший плеть рабовладельца, — ужель о каторжном клейме?
Как может быть ошейник счастьем, коль человеком ты рождён?!
И цепь ярма́ принять с бесстрастьем? и лезть бездумно на рожон?
Был Моисей — не раб. Свободный! И жил в Египте при дворце,
но став Пророком для народа, он жизни путь узрел в Творце.
Он вывел па́рий Че́рмным морем и сорок лет в пустыне жил,
чтоб рабский дух их был обо́рем! и пробуждён духовный пыл.
Взывал к рассудку плачь младенцев, убитых варварской рукой
за беспечальный быт имперцев и нерушимый их покой.
…Да, Моисей всё это видел! И сердце рвал в клочки позор, –
за тем водил — за милей мили... лакейству их наперекор.
Чтоб те забыли страх и трепет перед рукой, держащей плеть.
Тот, кто побои долго терпит, не помнит, как душой гореть!
От вечной позы преклонённой на спинах их растут горбы, –
их господам — жрецам мамоны нужны всегда бараньи лбы.
Растят детей в постыдном рабстве, — убожеством питают дух,
их принципа́л в покоях царских над ними же рего́чет вслух,
считая их безмозглым стадом, готовым всё отдать за честь
служить хозяевам-сатрапам и даже их к святым причесть!
Бог, знаменуя безупречность, дал на горе Синай Скрижаль,
но люд еврейский был беспечным — в тельце из золота стяжал
в бесчинствах бога-истукана... Моше́ был сильно удручён
и камень с Заповедью данной разбил в ужасном гневе он!
Но Бог Велик и милосерден и те Свидетельства с тех пор,
когда вернулись к Моисею, — с Всевышним верный договор!
Что ж происходит ныне с нами?! Те десять Заповедей нам —
не руководство? За грехами не верим тем Его Словам?
Создав себе "тельца" другого, труни́м над Правдой в Небесах,
в картинах зе́ркала кривого расплатой к нам вернулся СТРАХ!
И мнится: полон мир мерзавцев, что каждый третий — гнусь и мразь.
Себе присвоив роль страдальцев, мы мстим им, крутостью гордясь.
Забыв мораль Христа о мере, достойны ль ждать любви в ответ?
Все наши страсти эфемерны, а приговор — сплошной навет.
Но крепнет УЖАС — новый идол и требует всё бо́льших жертв, –
и "свиньи жрут, и Бог нас выдал", и полон мир несовершенств…
А жили б мы духовной пищей, любили б всех своих "врагов", –
не предпочли б Защите Высшей бездумный гнев "полубогов",
то Бог смягчил бы нам мыта́рства и род людской благословил
на житие в Небесном Царстве — средь ласковых Его Светил.
Послесловие:
Картинка — коллаж из репродукций гравюр французского художника Гюстава Доре (1832–1883): «Моисей, разбивающий скрижали Завета», «Сотворение света» и «Ездра читает Закон в присутствии народа»
Горшенёв — Царь зверей
Андрей Белый. Пригвождённый ужас
Давно я здесь в лесу — искатель счастья. В душе моей столетние печали.
Я весь исполнен ужасом ненастья. На холм взошёл, чтоб лучше видеть дали.
Глядит с руин в пурпурном карлик вещий с худым лицом, обросшим белым мо́хом.
Торчит изломом горб его зловещий. Сложив уста, он ветру вторит вздохом.
Так горестно, так жалобно взывает: «Усни, мечтатель жалкий, — поздно, поздно»…
Вампир пищит, как ласточка, шныряет вокруг него безжизненно и грозно.
Ревут вершины в ликованье бурном. Погасли в тучах горние пожары.
Горбун торчит во мгле пятном пурпурным. На горб к нему уселся филин старый…
Молился я… И сердце билось, билось. С вампирным карлом бой казался труден…
Был час четвёртый, Небо просветилось. И горизонт стал бледно-изумруден.
Я заклинал, и верил я заклятью. Молил Творца о счастии безбурном.
Увидел вдруг — к высокому распятью был пригвождён седой вампир в пурпурном.
Я возопи́л восторженно и страстно: «Заря, заря!.. Вновь ужас обессилен!..»
И мне внимал распятый безучастно.
Вцепившись в крест, заплакал старый филин.
* парии — угнетённые, обездоленные ** Чермное море — церковнославянское словосочетание в русском Синодальном переводе Библии, употребляемое для обозначения водоёма, воды которого расступились и пропустили Моисея и еврейский народ во время Исхода из Египта, а затем сомкнулись и погубили войско фараона. Возле него располагался один из станов Исхода (букв. «Тростниковое море»). Традиционно принято отождествлять это место с Красным морем. *** гора Синай, так же — гора Моисея, гора Хо́рев; гора на Синайском полуострове в Египте. Согласно Библии, на этой горе Бог являлся Моисею и дал Десять Своих заповедей. На вершине горы есть небольшая пещера, где в течение сорока дней и ночей укрывался и молился Моисей. Но еврейский народ был нетерпеливым, когда Моисей долго не появлялся, они решили, что он умер и приступили к священнику Аарону с просьбой сделать им Бога, чтобы за ним идти и ему поклоняться. Женщины принесли свои драгоценности: серёжки, кольца, и Аарон вылил из золота статую тельца. И народ стал поклоняться ей как Богу. Всё худшее подтвердилось: еврейский народ забыл Бога и пребывал в языческих плясках. Вернувшийся Моисей, увидев их бесчинства, разбил скрижали. Восточные народы того времени заключали договоры на табличках из глины и разбивали их, в знак расторжения договора. Так поступил и Моисей: он не мог дозволить нечестивым язычникам не то что прикоснуться к святыне, но даже увидеть текст Завета. Однако Моисей винил не только Аарона и народ, но и себя, он умолял Бога простить евреев за отречение от Него. Тогда Бог, говоря с Моисеем «как с другом», призывает ему самому высечь из камня скрижали, чтобы с ними подняться на гору Синай. Теперь Моисей спускается с горы спустя 40 дней в особом состоянии: лицо его сияет так, что евреи боялись смотреть на него. Моисей даже накидывает на своё лицо покрывало. Так со второй попытки, народ иудеев заключает Завет с Богом. Для перемещения старых и новых скрижалей создается Золотой Ковчег и устанавливаются правила его переноса. **** мамона — символ стяжательства, алчности; Мамона — богиня богатства и наживы у некоторых древних народов. В Новом Завете «мамона» служит олицетворением богатства, от служения которому предостерегаются верующие: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф. 6:24, Лук. 16:13). Мамона — персонаж поэмы Дж. Мильтона«Потерянный Рай», падший ангел. ***** реготать (прост.) — громко смеяться; "ржать" над кем-то ****** "и свиньи жрут, и Бог нас выдал" — отсылка к поговорке «Бог не выдаст, свинья не съест», значение которой заключается в том, что "на всё воля Всевышнего" — судьба каждого человека зависит от него. Этот смысл пословицы чётко прослеживается в письме старца Амвросия Оптинского к одному из своих духовных чад. Святой использует фразу «Бог не попустит, свинья не съест», призывая ученика полностью надеяться на милость и защиту Господа.
