Стол секционный. Каменный пол.
Яркие лампы. Посуда из жести...
— Я заключенье о смерти прочёл! —
выпалил врач, словно крикнул — Воскресни!
Так вот.
Теперь он работает тут.
(Там было лучше, но нервов-то сколько!)
Здесь же всё тихо, сюда не бегут,
как и отсюда — уходят тихонько.
Режет,
а сам видит, будто во сне:
он — у надгробия, в чёрном обличьи.
Пара гвоздик...
— Вы, простите, к жене?
— К ней. А к кому ж? Сорок дней уже нынче.
Несколько слов тишины. Два цветка.
В мыслях "прощай"...
Заскрипела калитка...
О, как работа врача нелегка!
Шов на груди. Поверх грубая нитка.
Катятся слёзы, конечность дрожит.
"Умер от старости" —
так и запишем.
Нож окровавленный в мойке лежит,
мухи щебечут над телом остывшим...
|