Когда всё Стихает в ночи́, Сверчок Сверчи́т у печи. Шлёт за Сигналом Сигнал, выставив к небу антенны… А может быть, ищут Сверчки разумную жизнь во вселенной? И летит Сверчиный запрос до Самых высоких звёзд: — СвеРРРчки! Отвечайте, СвеРРРчки! — в эфире одни щелчки… — СвеРРРчки! ГовоРРРит СвеРРРчок! — но нет на Сигналы ответа… Звёзды ли далеки, или другие Сверчки не живут на Соседних планетах? И мне не Спалось в ночи́. Я встал. Подошёл к печи. Сказал ему: здравствуй, сверчок! — а он замолчал... дурачок… (Андрей Усачёв)
мелодия сверчка
На дворе сгустилась мгла,
стало тихо и прохладно,
я в шезлонге разлеглась,
от хлопот устав изрядно.
На крыльце фонарь горит, —
мотыльки о раму бьются,
светлячки, как янтари,
мне мая́чат средь настурций.
В западне хмельной истомы
я обмякла, словно куль,
сквозь блаженство полудрёмы
кто-то песню затянул, –
был напев лирично-чу́дным,
будто плакал менестрель...
Колыхался зыбким студнем
колченогий стул-постель.
Я в идиллии укромной
погрузилась в странный сон, —
моё сердце, как приёмник,
бьётся с песней в унисон!
С той мелодией умильной
исчезает липкий страх, –
быт становится стабильным —
не в заботах... а в цветах.
Там танцуют в небе птицы
средь пушистых облаков!
Мчатся к свету колесницы
между призрачных миров,
и в гармонии Вселенской
слиты люди с КРАСОТОЙ, —
не по воле духовенства,
а в Единстве с Простотой...
Ах, скрипач! Душевный, лунный —
с крыльями звенящих струн,
как же скрасил ночь июня
твой божественный ноктюрн!
Песня спелась... и — молчо́к...
тут же вписан стих в тетрадку,
как рассказ, — о чём сверчок
напевал мне дробно-сладко.
Послесловие:
Владимир Ткаченко читает стихи Александра Кабанова (клип снят девять лет назад в Херсоне — родном городе Поэта)
Евгений Евтушенко. Нет лет
«Нет лет…» —
вот что кузнечики стрекочут нам в ответ
на наши страхи постаренья
и пьют росу до исступленья,
вися́ на стеблях на весу́
с алмазинками на носу,
и каждый —
крохотный зелёненький поэт.
«Нет лет…» —
вот что звенит,
как будто при́горшня монет,
в кармане космоса дырявом горсть планет,
вот что гремят, не унывая,
все недобитые трамваи,
вот что ребячий прутик пишет на песке,
вот что, как синяя пружиночка,
чуть-чуть настукивает жилочка
у засыпающей любимой на виске.
Нет лет.
Мы все,
впадая сдуру в стадность,
себе придумываем старость,
но что за жизнь,
когда она — самозапрет?
Копни любого старика
и в нём найдешь озорника,
а женщины немолодые —
всё это девочки седые.
Их седина чиста, как яблоневый цвет.
Нет лет.
Есть только чудные и страшные мгновенья.
Не надо нас делить на поколенья.
Всепоколе́нийность —
вот гениев секрет.
Уро́нен Пушкиным дуэльный пистолет,
а дым из дула смерть не вы́дула
и Пушкина не выдала,
не разрешив ни умереть,
ни постареть.
Нет лет.
А как нам быть,
негениальным,
но всё-таки многострадальным,
чтобы из шкафа,
неодет,
с угрюмым грохотом обвальным,
грозя оскалом тривиальным,
не выпал собственный скелет? Любить.
Быть вечным во мгновении.
Все те, кто любят,— это гении!
Нет лет
для всех Ромео и Джульетт.
В любви полмига —
полстолетия.
Полю́бите —
не постареете —
вот всех зелёненьких кузнечиков совет. Есть весть,
и не плохая, а благая,
что существует жизнь другая,
но я смеюсь,
предполагая,
что сотня жизней не в другой, а в этой есть
и можно сотни раз отцвесть
и вновь расцве́сть.
Нет лет.
Не сплю,
хотя давно погас в квартире свет
и лишь поскрипывает дряхлый табурет: «Нет лет… нет лет…»
