Он знал, что я люблю ромашки,
Прокравшись утром, мне принёс цветы.
И, словно в келье у монашки,
За ним, как тень, исчезли все следы.
Ни слова, ни прикосновенья,
Лишь тот букет на кресле у окна.
Как утреннее наважденье,
Ромашки разбудили ото сна.
Сомкнув ресницы, просто таю,
От нежности, заполнившей меня.
Я вновь душою расцветаю,
Все светлые мечты свои храня.
навеяно натюрмортом Луизы Гельц
|