То в головах иных шумит вражда Европы -
Разумность не отыщешь там под микроскопом:
К тебе, наш «Сукин сын!» не ведая тропы,
Суки срубают под собой, не чтя уроков.
Междоусобную вражду забыв, не будет прока -
Придется на воде теперь хлебать супы.
Из топора… ума не хватит,
Смекалка - это не для них.
Давно рыдает Богоматерь
Уолсингемская - стал тих
Ее призыв уняться в споре
Между собой. Они ж, на горе,
К нам лезут на санях гнилых.
Куда до наших им скрижалей!
Своей истории не знали,
Уверена, что по сей день
Читать о ней им будет лень
О чем писал Морис Дрюон им,
И лихо проскакал по ней
Французским языком исконным,
Пришпорив ретивых коней.
Как могут нас ласкать любовью,
Когда в крови их девам головы рубить,
И этот рок – хуже неволи…
Самих себя должны губить.
Не привыкать нам, понимая,
И больше их самих о них читать,
Но, о тебе, поэт, не забывая,
Свою историю умом познать.
Не хочет слышать рыхлый мир добра призывы:
К чему их может злоба привести - разрывам,
Безумностью неукротимости своей:
Россия терпеливо много лет взывает
Учесть истории урок, суть извлекая,
Убрать подальше свой грозящий штык -
В руках у русского он во сто крат сильнее,
А слово русского царя куда мудрее:
Он думать, прежде чем изречь, привык.
Их комариный писк фальшивеньким фальцетом,
Вещает, что забыли, сколько нас, глупцы:
Один щелчок… – нет комара и, пол планеты...
Не нас, не вас, не их… лишь эхо: - Пра-от-цы-цы-ы-ы-ы-ы!
От сотрясенного Кремля,
До стен великого Китая,
И вам, увы, не видеть рая.
Задумайся, Европа! Зря,
Ты льнешь в объятья Вашингтона,
Растратив самость на гроши,
А он с привычкой беспардонной,
Терзает царствие души.
На части рвёт тела сынов:
Своих, твоих, и Украины -
Холмы заваленных гробов,
А ты пред ним сгибаешь спину.
Очнись!
И почитай поэта,
Иначе, будет песня спета.
Свои уроки извлечем,
Но знай, мы и твои учтем!
|