Плащом на город опустилась тишина,
и звук любой, как выстрел из засады.
Иду-бреду из городского сада –
обманута, раздавлена, грешна…
Нет на лице моём ни горечи, ни слёз,
гримаса лишь грядущего покоя…
Иду одна дорожкою кривою
через кусты увядших жёлтых роз.
И вот мой дом… Калитка на замке,
Но нет ключа. На стук никто не вышел.
Как тихо в мире… Под крылечком мыши
шуршат чуть слышно в зябком холодке...
* * *
К.Б.
Октябрь, и в природе глубокая нежность,
приметы тоски, неизбывной печали,
безмолвный покой, тишина, безмятежность,
высь каменных гор, неоглядные дали.
Над озером синим туман и прохлада,
по берегу хмуро-угрюмые ели
и сосны торжественным стройным парадом,
берёзы в соломенно-жёлтой кудели.
Ни ветра, ни шороха, тишь и безгласность,
недвижны камыш и высокие травы.
В таёжной глуши угомон и бесстрастность,
и главы вершин близких гор величавы.
Но чу! Ветерок по груди водоёма
и рябь, и волненье…
И снова затишье…
И снова в природе осенняя дрёма,
и только в кустах неспокойствие мышье…
|
Когда б весна приходила лишь только по календарю
Не слышали б нежные ушки: "Послушай, тебя я люблю!"
Не падали б звезды, не пела в тиши серенады луна...
В жару ли, в пургу ли, в душе должна быть весна!