. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Враспа́шку — сердце почти что снаружи — себя открываю и солнцу и луже. Входите страстями! Любовями влазьте! Отныне я сердцем править не властен.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(Из поэмы Владимира Маяковского"Люблю")
такая разная любовь!
Любовь многогранна, она — как Природа
с несхожестью разных присущих ей черт.
В разгул луперкалий, – желая приплода,
шутливо отхлещет — хозяйски, как мэтр!
Весенние страсти весьма плодовиты
средь пышных садов в белоснежном цвету́.
С томлением в сердце лопо́чут пииты, –
восторженно сла́вят любви Красоту.
А знойные прелести жаркого лета —
полуденных пчёл заводной беллида́нс?!
Пропитаны солнечным мёдом куплеты,
что в сумерках душных исполнят для вас!
Морские прибои с волнующим бризом,
гулянье ночами под звёздный канкан...
Тоска серенад под оконным карнизом —
любви приворо́тной хмельной океан!
Осенняя грусть...деликатность романсов, –
любовь обласкает, согреет, как шаль...
Звучат в тишине расслабляюще стансы,
помпезность баллад навевает печаль...
Желанье становится всё откровенней
под вздохи украдкой: а дальше — куда?
Но мудрость осилит остатки сомнений,
сковав их как воду под кромкою льда.
Зима неизбежна... Пургой закружи́тся, –
и хочется зябко поднять воротник...
От поздних признаний ночами не спится,
когда от патетики страстной отвык,
но даже в метель, что по-волчьи завоет,
любовь в вашем доме растопит очаг,
чтоб вырваться сердце сумело на волю,
поверив в судьбы запоздалый зигзаг...
Полна нежной ласки любви кладовая
для юных и тех, кто давно постарел, –
она словно жадно зовёт — увлекает
волнующей тайной амурных новелл!
ТАКАЯ любовь! — что некстати и кстати
поэтикой жгучей пронзает висок, –
но по́лон всегда неземной благодати
её пробуждающий жизненный ток!
Послесловие:
Владимир Маяковский — Поэма "Люблю" (читает Анатолий Белый)
Арсений Тарковский. Первые свидания
Свиданий наших каждое мгновенье мы праздновали, как богоявленье,
одни на целом свете... Ты была смелей и легче птичьего крыла, по лестнице,
как головокруженье, через ступень сбега́ла и вела сквозь влажную сирень
в свои владенья с той стороны зеркального стекла.
Когда настала ночь, была мне милость дарована, алтарные врата отво́рены,
и в темноте светилась и медленно клонилась нагота, и, просыпаясь:
«Будь благословенна!» — я говорил и знал, что дерзновенно моё благословенье:
ты спала, и тронуть веки синевой вселенной к тебе сирень тянулась со стола,
и синевою тронутые веки спокойны были, и рука тепла.
А в хрустале пульсировали реки, дымились горы, бре́зжили моря,
и ты держала сферу на ладони хрустальную, и ты спала на троне, и —
боже правый! — ты была моя. Ты пробудилась и преобразила вседневный
человеческий словарь, и речь по горло полнозвучной силой наполнилась,
и, Слово, ты раскрыло свой новый смысл и означало "царь".
На свете всё преобразилось, даже простые вещи — таз, кувшин, –
когда стояла между нами, как на страже,
слоистая и твёрдая вода.
Нас повело неведомо куда. Пред нами расступались, как миражи,
построенные чудом города, сама ложилась мята нам под но́ги,
и птицам с нами было по дороге, и рыбы подымались по реке,
и небо развернулось пред глазами… Когда судьба по следу шла за нами,
как сумасшедший с бритвою в руке...
(1962)
* луперкалии (ист.) — древнеримское весеннее празднество в честь бога Фавна, покровителя стад, бога лесов и полей (Луперк — одно из его прозвищ). Праздник, называемый «Lupercalia» проводился каждый год 15 февраля, во время которого в жертву приносились животные — из их шкур изготавливались бичи. После пира молодые люди брали эти бичи и голыми бежали по городу, ударяя бичом встретившихся на пути женщин и девушек, однако их эта процедура нисколько не оскорбляла, наоборот — считалось, что эти удары способствуют их плодовитости, а тем, кто на сносях, обеспечат лёгкие роды. Есть предположение, что празднование дня святого Валентина заменило собой луперкалии — древний римский языческий праздник женского плодородия, приходившийся на середину февраля.
** беллида́нс (неол.) — то же, что танец живота
