Нет, царевич, я не та, кем меня ты видеть хочешь,
и давно мои уста не целуют, а пророчат. Не подумай, что в бреду и замучена тоскою,
громко кличу я беду: ремесло мое такое. А умею научить, чтоб нежданное случилось,
как навеки приручить ту, что мельком полюбилась. Славы хочешь? — у меня попроси тогда совета,
только это — западня, где ни радости, ни света. Ну, теперь иди домой да забудь про нашу встречу,
а за грех твой, милый мой, я пред Господом отвечу. (Анна Ахматова. 1915 год)
письма...
Облетают с деревьев осенние бурые листья, я сижу и пишу свои горькие поздние письма, – вместо синих чернил в них — бессильные тихие слёзы. Между горестных строчек — вопросы... вопросы... вопросы… На которые, знаю, не будет прямого ответа — я себя от тебя отделяю смертельным стилетом, четвертую себя на листках папиросной бумаги, – на тропе нашей торной зигзаги... зигзаги... зигзаги… Ворожат здесь погибель студёные зимы и вёсны, – обезличена ночь, не справляясь с затмением звёздным, а минуты часов, будто камни пустыни скалистой, пролетают над нами со свистом... со свистом... со свистом... Ты вмерзаешь в броню, обрастая холодной преградой, не растопишь тот лёд даже чистой сердечной балладой, – обесславят виной, расчехлят заскорузлые мысли, упрекая словами без смысла... без смысла... без смысла… Нет амнистий сердцам от манерности высокопарной обречённым на смерть легендарным Иванам да Марьям, потому что казнить — не помиловать! — ноющей болью за провинность чужую по кро́ви... по крови... по крови. Ты забудешь… Не знаешь, не веришь…не надо мне верить. Письма — ветер, срывающий с пе́тель закрытые двери. Если так безрассудно срастались, сплетались с тобою, – отзывается вечностьлюбовью, любовью, любовью…
Послесловие:
Bryan Ferry & Todd Terje — Johnny & Mary (Иван да Марья)
* * * Мы расстаёмся — и одновременно
овладевает миром перемена,
и страсть к измене так в нём велика,
что берегами брезгает река,
охладевают к небу облака,
кивает правой левая рука
и ей надменно говорит: — Пока! Апрель уже не предвещает мая,
да, мая не видать вам никогда,
и распадается Иван-да-Марья.
О, жёлтого и синего вражда! Свои растенья вытравляет лето,
долго́ты отстранились от широт,
и белого не существует цвета —
остались семь его цветных сирот. Природа подвергается разрухе,
отливы превращаются в прибой,
и молкнут звуки — по вине разлуки меня с тобой. (Белла Ахмадулина. 1960 год)
* стиле́т (итал. stiletto от лат. stilus — «палочка для письма», «острый стержень») — колющее холодное оружие, кинжал итальянского происхождения. Нашёл распространение с начала XVI века, во времена Ренессанса, однако был известен и ранее. Предшественником стилета является так называемый «кинжал милосердия», или мизерикорд (фр. miséricorde), использовавшийся для добивания противника и в случае борьбы в доспехах. Малые размеры, удобная форма и отменная острота позволяли ему наиболее легко проникать сквозь сочленения рыцарских доспехов, между чешуйками панциря или кольцами кольчуги, тем самым прекращая мучения раненого умирающего воина.
