Знавал я женщину одну,
что на трубе играть любила.
Когда нам отходить ко сну,
она на ней всегда горнила.
Сыграет на трубе отбой,
протрёт свою трубу фланелью,
и полюбуется собой
пред зеркалом, как топ-моделью.
И сняв атласный пеньюар,
и выплюнув остатки жвачки:
– Готов, мой конь, мой Боливар,
к началу сумасшедшей скачки?
Я вскоре от неё побрёл
куда-то вдаль, скорбя виною.
И, как стремительный орёл,
гудёж трубы летел за мною…
|
