Что было до Христа? И кто такие веды?
И почему волхвы все знали наперед?
Отвечу сыну я, что это были шведы.
Которых дядя Петр жезлом в Полтаве бьёт.
Вот те, что в неглиШе пошли потом налево,
А те, что при портах на веды разошлись.
И были от Христа в Руси такие беды,
Зато попы на горе быстро вознеслись.
Язычников толпу за веру замочили,
Всем дали парт билет от партии Христа,
И каждый норовил носить его на шее,
Как колокольчик бедная овца.
И русский говорил, что любит он собрата,
Особенно, когда пропьет Христову кровь,
Вампирские клыки вонзая в шею брата,
И воскресая в пьянке вновь и вновь.
И вот сказали всем, что раньше было плохо,
Когда в лес заходил с поклоном человек,
Что множества богов – для власти это плохо
Один смотрящий Бог заменит сразу всех.
И за одно богов всех прочих упраздними,
И упразднили место, где живет Отец,
Детей Отца в рабов и имя господина,
С собой принес на Русь из Византии крест.
А русский крест он был, такой же как арийский,
Но ариев умы нам не дано постичь,
Пока не снимем мы с креста чужое тело,
И не сотрем все то, что извратил фашист.
Ведь крест так повелось, он был животворящий,
Творения души секреты он хранил,
Но тут явился Враг
И предложил нам тело,
Которым Бога душу заслонил.
И вот теперь висит продажное распятье,
В любом углу его вы можете купить,
Но чтобы божий крест светился через платья,
Его в душе своей придется возродить.
Но как же быть, когда мельчаем мы душою,
Замазаны давно помазанники все,
И крестит впопыхах себя одной рукою,
Другою торопясь, под платье спрятать грех.
И тот, что во главе и тот, что рангом ниже,
Харчует не по дням, а точно по часам,
Их участь нелегка, растерянным престижем,
Тотального греха сближает общий сан,
И вот когда теперь стоите вы у двери,
Которую слегка пытался я открыть,
Должны решить в себе вы люди или звери,
И стоит ли псалмы чужие хором петь? |
