| «Сашуня и пиво» |  |
Предисловие: Сие скромное прозаическое повествование в стихах
создано по следам истории из жизни конкретного юноши Саши
и его конкретных воздыхательниц, окружавших его в женских образах, ярких и
несчастных - на фоне мерзкого пристрастия юноши Саши - к пивному змию,
расказанная его люботинскими друзьями - Кириллом и другими, вольными - невольными
участниками молодёжных "посиделок". Сашкина пропасть на "Острове Чёрном"Сашок, воспалённый подросток, рассказывал ласковой девочке просто –
Зачем он пьёт пиво, и водку, и нюхает хрень, ну и... всякую гадость сосёт –
У Сашки был «порт» на окраине города, с названием злым - «Чёрный остров»,
Который Сашуню манил, словно дохлую рыбу - рассол.
Тогда рядом с ним была Настя, что жаждала Сашу так страстно,
(Она и сейчас, чуть хмельная от страсти, живёт где – то, около... с ним),
Что даже, терпя эти гнусные злаки, желала любимому счастья,
Вот так, как – то просто... привыкла, что этот вот,"Чёрный" - СашкА в свою пропасть манил.
Да! Пусть это гадкое пиво, решила она, пусть с Сашуней чуть малость побудет,
Хоть с рыбой, что к пиву в придачу, придётся любимого ей - с чешуёй целовать,
Но Настя обласкивать милого Сашу, чем «Чёрный», СУМЕЕТ.. не хуже,
И, в жертву утехам, так сможет расслабить свои безподобные груди,
Чтоб лишь только ОН, замороченный страстью, ей был бы послушен,
А там, хоть потоп, хоть вонючая водка, хоть дикая злая трава!
Назло ли всему, эта Настя страдала и жаждала Сашку,
И кто был такой, "Чёрный Остров", - быть может, казнённой Любви сеновал?
Но "Острова" скользкие полати «счастья» дух Насти пугали не страшно,
Ведь ей он под белое платье слова... ох, какие... и прелести всякие жадно совал.
Но время пришло, и к смешной пофигистке Настюше, пивнушник бессонный,
К измученной Насте, наш Сашка, сивушным угаром гонимый, совсем охладел.
Так... пиво, что мучает душу, всем кукиш готовит бродягам «сивушным»,
А плоть снова гонит потом, их, болезных, забыться в безбашенном, НОВОМ соитие тел!
Так, вместо Настюхи, нашёл он чудачку, ЧУ!, даже, с кричащим ребёнком,
Теперь уже "новой", Алине, поставил УСЛОВИЕ сразу - не драла б за дурь его чтоб... и не била - за дикий пивной перегар,
И в Сашке, прокисшем от МРАКА, терпела б безропотно целую бездну пороков,
А женский крикливый свой норов держала бы в преданных девичьих хрупких руках!
Так вот и спустилась Алина - «с небес», но, с мальчонкой, в три года,
что зорко за мамкой подглядывать, тот ещё был он умелец, так свыкшийся с мамкиным "счастьем" шалаться, мальчонка по прозвищу Макс.
Нашлась, таки, фея на Сашку беспутного снова, хоть был, гад, тогда уже, Сашка, с опухшею красною мордой,
Вот так и продолжил, теперь и в Алину младую, заталкивать семя густое, на "Острове Чёрном", с беспечностью гордой, в горячей лоханке гася свою горькую липкую страсть,
хоть выбор извечно таился бесстрастный – С кем лучше остаться - иль с девкой, иль с мерзкою, утлой каморкой во власти,
Ведь в этой каморке СУРЬЁЗНО расжарилась Страсти «духовка» и в бешеный омут неслась!
Но... омут изведавши Сашкин, затруханный, горько - слащавый... Алина, его так решила, по - свойски, исправить, но странной затеей безумной, азартной... сынишку ушастого Макса вовлечь в представленье решила, ко времени драмы потешной, уже шестилетнего, в прах повзрослевшего... в маминых "трансах",
Устроить ТАКУЮ «фемиду» "пивнушке" решила... с острасткой, чтобы вырвать из круга несчастий любимого Сашку – такой "бишбармак" заварганить, чтоб ЛИБИДО Сашкино вырвать из жареной этой пивнушной Вальхаалы!,
Так лихо задумала, вроде, как в сказке, где дудочкой в реку заводят ораву… прожорливых крыс!
Алина СашкУ предложила в День Бани отметить один странный праздник,
чтоб гости младые, ребята, девчата, когда соберутся для дел своих банных, как только остынут от похоти злаков, так тут ПОМЕЧТАТЬ им предложат, без дури, без мата -
Какая, их в будущем ждёт, близком - шатком, для душ их и тел.. к расслаблению падким, шальная и злая, судьбы беспокойная ВЫСЬ?,
Пусть все без стесненья, тела предъявляя младые, что в сладких истерзаны странствиях, сладких, где "фарта" остались следы не святые, где часто, шальные, порою, пустые, "хотелок" "кумарики" жглись, в такую простую игру вовлекутся -
нехилым парням и уматным девчонкам, не злясь, и не дуясь, предложат раздеться...
помыться... и голыми – прямо пред камерой зоркой, в откровение жарком, в той в бане знакомой, где часто бывали, укромными фибрами сердца найти постараться... свой выход из мира былого - в тот, будущий, горький, больной и притворный, который для всех них, хмельных и горячих, так скоро наступит, бесспорно.
Всем им, кто предъявит "гулянья успехи"... на теле своём, как для страсти доспехи,что в частых свиданьях, жестоких и пьяных, так дико и страстно прошли, -
ПРЕДЛОЖАТ УВИДЕТЬСЯ С "ЖАРЕНОЙ КУРИЦЕЙ", ОТСТРОЙ И ЕДКОЙ, СУДЬБИНКОЙ – ЗЛОДЕЙКОЙ,
и ясно представить, какими окажутся скоро, явлённые в рожах, и в сникших, одрябших телесных оковах, для будущих страстий готовые, В РЕАЛЬНОСТИ, только раздетые, открытые всем напоказ, житухой фривольной казнённые, пылающих тел и страдающих душ "эталоны".
Тут, первая, молвила СЛОВО сисястая Ксюша, облитая жаром, на теле Любовь предъявляя,
взяла, как берут хлеб из печки, влюблённо за траханьим чьим то следя, -
"Смотрите, глазастые, к вам обращаюсь, смотрите, кем буду я лет через двадцать, открою легко я глаза, вам "святым" разгильдяям, зависшим на празднике жизни, мечтавшим о вечных страстях!
Я знаю так много о будущем шатком! Я многое знаю о будущем ваших страстей!
Смотрите! Вот с этим вот, долбанным Сашкой, я трахалась, как королева,
И с ним я в безумие страшном бузила, до драки разгульный, азарт свой растя!
Но нынче его, раньше нежное тело, след "Чёрного острова" - сникшая мутная пена,
А тело моё – вот, нагое, смотрите - доселе... - чарующих лилий заманчивый взмах!
Сейчас он - лишь выцвевший мул! А я - как лесная прекрасная лань молодая!
Как раньше мы в бешеной страсти купались, два разных безумных начала! Как были тогда мы друг другу, везде - вагинально, анально, орально - доступны!
Как хлипкий диванчик на "Острове Чёрном" нас, в мраке двуликом, обоих, носил на руках! Хоть пива удушливой тли злоказнённой, больные химеры кумарить старались, но странно, - СашкА лишь сжирали, но суть мою жаркую... так и оставили в "страсти стакане", хоть хмель сладострастий... при этом, смеясь, окунал нас обоих, в нирвану бесстыдства, гурманно... вкушая телес наших жареных злак!
Так маялись «чёрное» с «белым», два разных начала в развратном капкане - вакханка, слепая от счастья из лилий, и спрут, одуревший в сивушно - пивушном бреду. И что же? И ВОТ! - Посмотрите на разницу страсти, застывшую в тел наших тайне! И, если БЕЗУМИЕ наше могло б, иногда, возвращаться в дурмане, мы вызвали б нашу горячность на бис... что трепетно вверил нам Бог! Мы, вообщем - то, были - как песни... истерзанной ноты, азартные сущности "Чёрного острова" бредущие - на... эшафот!
Светало. Подняли тут занавес выше. Вдруг к зрителям голым, пацан шестилетний заходит, подросший наш Макс, сын Алины, что ростом до сись взрослых мог дотянуться. Ко всех удивлению, юных раздетых, к ним движется с пива ядрёною кружкою полной.Подходит, и Сашке... вот так, беспардонно, так, литра на два, эту кружку подносит, с кипящею пеной, ПИВКА,
и зычно так шпарит без мата: "А ну ка, хлебни, папка сводный, чтоб секс твой был жаркий и долгий, чтоб членом, пропитанным пивом холодным, ты девке, хоть жаркой, любой, хоть холодной, да, хоть бы Алине, всего три минуты, без устали, смог бы... лобком бы своим... до её доставать... до лобка!"
"Ну, ох, ты!" "Ну, ах, ты!" - тут все закричали - "Давай - ка, Сашуня! Наш перец пропащий! А ну - ка... без лажи! А ну ка, без фальши!, Как надо, всем нам покажи, да похлеще! Ну, вжухай, как надо, поглубже... покрепче! Что сдрейфил? Давай - ка, к Алине... поближе, чтоб вылезло пиво наружу подвижно! Ну, вжухай, Сашуня! Ну, мерин наш, вжухай! Ну, жги!...............................................................................................................................................................................
Так, времени нам остаётся всё меньше... так юности голос - всё тише... и тише...
Так вот был и здесь, наш пивной беспредельщик, компашкой глумливой, совсем не святой, а с точно такой же натурой похожей, раздавлен, смущён и изрядно пристыжен!
Сашуня ж… в ответ - раскинув, нахмурясь, усохшие чресла на полатях страждущих будней,
С баклашкой тягучего пива на паперти страсти застыл... неподвижно,
И тут он, наверно, с досадой, подумал, что будет, когда эти странные люди…
В безумном воинственном блуде, без мерзкого пива, его "обижалы" паскудной,
СОИТИЕМ СЛАДКИМ... осудят - его разглашённый, беспутный и глупый бессмысленный грех!
Нет пива! - И высится секс бесконечный! И тело, и души взлетают в восторге, как свечи! Без шмали, без гари, средь пламенных женщин...
играющих чувствами тел гуттаперчевых... где вновь возвращается Космоса нежного, к нам дикая, сладкая вечность!
"Отдай, Максик, бедным, лишившимся страсти, кащеям и лешим,
бадью эту пива от нас, от Любви ошалевшим, от тех, что средь выбора МЕЖДУ... безумья сердец опустевших одних, и пенья хмельных душ и тел, упоённых в парение нежном, других... так глупо и зло все в безвыходной сладкой тоске прозревает!"
Тут выбор понятен быть должен для всех нас, ПРОСНУВШИХСЯ – ПРАВИЛЬНЫЙ ВЫБОР – ПЬЯНЕНЬЕ – ОТ ТЕЛ И ОТ ДУШ, лишь,блаженных, возносит, нас, грешных, НАГИХ и ОДЕТЫХ - к ПРЕКРАСНОЙ, АЗАРТНОЙ СУДЬБЫ... ВОЗВЫШЕНЬЮ!
21 сентября 2020 года. Харьков - Люботин.
Послесловие:
p.s. город Люботин - 20 км от Харькова, фактически пригород огромного харьковского мегаполиса, где жизнь, как и положено, на окранах, чуть замедляется, и страсти юношеские и девичьи, чуть заторможенные на переферии, тем не менее, шибают в нос не менее, а, иногда, и более, чем в любом другом, развитом, западном или восточном городе. |
Послесловие: Сегодня, через полтора года после написания данного опуса, Саше, опустошённому пагубной пивной зависимостью, было передано сие стихотворение, ввиду продолжающегося втягивания его истерзанной души в неумолимую пропасть БЕЗВОЛИЯ, тем более, что драма на прошлой неделе закончилась чуть не плачевно с наивною новой девчонкой. |