МОЯ НЕВИДИМАЯ ЛОШАДЬ И ТЕМП ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ ДОБРОПОРЯДОЧНОСТИ
Мэтью Олзманн
Мне всегда говорят: «Не ставь телегу
Впереди лошади». Получается смешно,
Так как у меня нет лошади.
Но может быть это какой-то новый способ опускать собеседника –
Постоянно привлекать внимание
К тому, чего на самом деле не существует
И никогда на существовало.
Как бы то ни было, но случилось так, что мне досталась эта коняга, этот Клайдсдейл, -
Я имею в виду исключительно соответствующее место
По отношению к телеге, но я не могу
Никуда ехать, потому что всё что у меня есть это телега,
Одна-единственная телега – небольшая грустная упряжь,
Которая, собственно, никак не движется – вслед за
Невидимой лошадью, которая ничего за собой не тянет,
И не перевозит, и ни в коем смысле даже не трогается с места,
Не приходит в движение, не буксирует мою злополучную колымагу
Ни в гору ни под гору.
А мне ведь не так много надо. Просто побольше деликатности в окружающем мире
На распираемых от ненависти улицах городов.
Ещё, если возможно, снижения санкционированной государством жестокости
Против собственных граждан. Ветерка в лесу.
Воды под мостом. И доброжелательности, побольше доброжелательности.
Прямо обхохочешься, отвечает мне мир. Такие вещи требуют времени,
Отвечает мне Госдепартамент Разочарований. Перемены нельзя
Торопить, отвечает мне круглый стол умнейших на свете людей.
Затем все вместе они говорят мне: Телега!
Затем говорят: Лошадь!
Затем говорят: Разве мы не объясняли тебе этого раньше?
Так что моя невидимая лошадь по-прежнему
Стоит, где и стояла:
Между киоском с горячими сосисками и аллелуйщиной,
Между индексом Насдак и затенённым видением луны,
Между статусом кво и парадоксом Ферми.
И я вижу, что лошадь не виновата, –
Она ведь невидима и не существует в реальности, -
Она является продуктом моей фантазии,
Равно как и продуктом неспособности общества к воображению.
Смотрите, как я похлопываю свою лошадь по её полупрозрачному боку,
Как я кладу два кусочка сахара в её гипотетический рот,
Как я нежно шепчу: «Я так верю в тебя!» -
В её несуществующее ухо.
* Клайдсдейл – шотландская выносливая лошадь
*«Не ставь телегу впереди лошади» - Не путай причину со следствием
MY INVISIBLE HORSE AND THE SPEED OF HUMAN DECENCY
Matthew Olzmann
People always tell me, “Don’t put the cart
before the horse,” which is curious
because I don’t have a horse.
Is this some new advancement in public shaming—
repeatedly drawing one’s attention
to that which one is currently not, and never
has been, in possession of?
If ever, I happen to obtain a Clydesdale,
then I’ll align, absolutely, it to its proper position
in relation to the cart, but I can’t
do that because all I have is the cart.
One solitary cart—a little grief wagon that goes
precisely nowhere—along with, apparently, one
invisible horse, which does not pull,
does not haul, does not in any fashion
budge, impel or tow my disaster buggy
up the hill or down the road.
I’m not asking for much. A more tender world
with less hatred strutting the streets.
Perhaps a downtick in state-sanctioned violence
against civilians. Wind through the trees.
Water under the bridge. Kindness.
LOL, says the world. These things take time, says
the Office of Disappointment. Change cannot
be rushed, says the roundtable of my smartest friends.
Then, together, they say, The cart!
They say, The horse!
They say, Haven’t we told you already?
So my invisible horse remains
standing where it previously stood:
between hotdog stands and hallelujahs,
between the Nasdaq and the moon’s adumbral visage,
between the status quo and The Great Filter,
and I can see that it’s not his fault—being
invisible and not existing—
how he’s the product of both my imagination
and society’s failure of imagination.
Watch how I press my hand against his translucent flank.
How I hold two sugar cubes to his hypothetical mouth.
How I say I want to believe in him,
speaking softly into his missing ear.
|