ЗА ВОДОЙ
Иссяк колодец у дверей.
Пришлось нам с банкой и ведром
через поля идти к ручью,
что возле леса, за бугром.
Осенний вечер был хорош,
хотя и холод пробирал.
Над нашим полем и леском
закат вечерний догорал.
Ни птиц в лесу, ни ветерка;
деревья зябнут без листвы.
Восходит ранняя луна.
Среди густой сухой травы
нас гномы прячут от луны,
но мы бегом бежим вперёд
туда, где наш лесной ручей
в ложбине за бугром течёт.
Бежим вдвоём, рука в руке,
и слушаем, когда же звук
ручья раздастся в тишине,
но слышен только сердца стук.
Но чу! Не там ли, где овраг,
блеснуло что-то, как клинок.
Сверкая лунным серебром,
ручей струится в бочажок.
НЕПРОЙДЕННАЯ ДОРОГА
Я в лесу у развилки дорог.
И не знаю, куда мне свернуть.
Выбор этот не так уж широк.
Я к тому ж раздвоиться не мог –
должен выбрать единственный путь.
Друг от друга их не отличить,
может быть, лишь трава зеленей
на второй. Ну и что ж мне решить?
Что стоять? Уж пора поспешить
выбор сделать: идти ли по ней?
На обеих дорогах листва.
И на ней незаметно следов.
Та, что справа, немного крива,
та, что слева, заметна едва
средь деревьев и редких кустов.
На развилку я вряд ли вернусь.
Лишь потом, по прошествии лет,
я со вздохом в былое вгляжусь:
по кривой я пошёл, ну и пусть!
У меня сожаления нет.
ДОМ-ПРИЗРАК
Я живу в странном доме, которого нет.
Нет его, что ж поделать, уже много лет.
От него лишь остался подвал-мавзолей
в драпировке малины пурпурных стеблей.
Освещает подвал только солнечный свет.
Затянула дыру винограда лоза
в городьбе. На поля наступают леса.
Пребывает в забвенье померкнувший сад;
по стволам в тишине только дятлы стучат.
На траве по тропинке к колодцу роса.
Я с безумной сердечною болью живу
в этом доме, в нём будто бы всё наяву,
но кустами дороги к нему заросли;
не купается жаба в дорожной пыли;
рукокрылых лишь тени ныряют во тьму.
Здесь кудахчет, порхая над тихой водой,
по ночам неумолчный певец козодой.
Издалёка слыхать тарахтенье его,
но внезапно замолкнет, и нет ничего
под мерцающей летней неяркой звездой…
Только камни немые, покрытые мхом,
делят место со мной под рябины кустом.
Я не помню, какие под мхом имена.
Не моя в том оплошность и даже вина.
Может статься, я вспомню их. Только потом…
Будто вижу, как двое, обнявшись, идут
неустанно, но медленно, словно на суд.
И не слышно, чтоб кто-нибудь что-нибудь пел;
видно, голос у них до конца ослабел…
Бесконечен, как кажется мне, их маршрут…
|
С уважением!