Привел меня ты к средочью
Забытых вкусов и цветов,
Сняв тяжкий с женщины покров,
Как цвет огня весенней ночью.
Жила одной любовью к внукам,
Но задыхалась в тяжком сне
Душой, заржавленной на дне,
В необъяснимых сердцем муках.
С тобой исчез тот сон тяжелый,
Вернулся женственный покой,
И стала средь живых живой,
Отбросив с чувств тоски оковы.
Заклятый круг мой уничтожил,
Войдя в него, и порчу снял,
Что мнилось раньше невозможным,
Душа спала под ней, устав.
Вкус миндаля смертельно-горький
Был ведом ей так много лет,
От обретения побед:
Пустых… ненужных аллегорий.
Твой образ сохраню в оправе,
Изъяв из горестной земли,
Что забрала его вдали,
Надежду снова обезглавив.
Но не погас огонь глаз серых,
Несбывшееся воплотив,
Вернув надежду, вопреки,
Душе растерзанной без меры.
Ты жил отчаянно отважно!
Шагал по лезвию идей,
Как будто сам себе злодей,
Что по краям, было неважно.
А пустота зияла справа,
Звала фортуна слева ввысь,
Но вот, попробуй, разберись…
Со всех сторон грозит расправа...
И прожитым дышать так тяжко,
И мысли вновь учить летать,
И к новой вере жизнь взывать
В неуправляемой упряжке…
Гонима ветром, в колкий холод,
Надломлено скользит она…
Стремленья нет в объятье дна,
Хоть на куски маяк расколот…
Вручив судьбе его осколки,
Межвременно повисну вдруг,
Желаньем, погасив испуг,
Вновь видеть милые просёлки.
|
