Мы пока повествовали,
В силу ясных нам причин
О мужчинах. Но едва ли
Это радует мужчин.
Ведь вопрос, наверно, вкрался:
Как оформить протокол?
Где же это затерялся
Распрекрасный, слабый пол?
Или, кличу вняв Минздрава,
Завязал он с этим злом?
Отвернулся от отравы,
Не балует табаком?
И на женской половине
К удивленью мужиков
Ароматов нет отныне
Кроме запаха духов?
Что за глупая крамола?
Ждите! Как же! Нет и нет!
О курцах другого пола
Впереди у нас сюжет…
Но, что б нашего рассказа
Всем понятной стала нить,
Я считаю, лучше сразу
Надо вот что пояснить:
Прямо скажем, сокращали
На работе женский род,
Но не всех поувольняли,
Пусть и частным стал завод.
Сокращенья, хоть и были,
(Вечный наш эксперимент!)
Частью, всё же, сохранили
Пёстрый женский контингент.
Потому, что в коллективе
Знают: женскому труду
Никакой альтернативы
Нет, хоть платят ерунду.
От аванса до получки
Женской, трепетной рукой
Весь бюджет разбит на кучки
С серединкой золотой.
Столько надо!..
На науку,
На дорогу, на жильё,
Парню, брату, детям, внуку,
На питанье и питьё!
А ещё – на украшенья,
На наряды и парфюм!
Это, я прошу прощенья,
Можно тронуться от дум…
Но живут и выживают!
Как не корчат их, не гнут
И талантливо скрывают
Свой житейский неуют,
От рассеянного взгляда
Неуклюжих мужиков,
От начальства, мужа, чада,
От друзей и от врагов,
От лоснящегося мира,
От ума. Но от души
Не укрыть того, что сиры,
Как боль сердца не глуши…
Удивительно, как стойки
Наши женщины во всём!
Катаклизмы, перестройки,
Им, как-будто, нипочём…
Только вот…
Всё это – с виду…
Только кажется, что так…
Как же их не дать в обиду?
Мужики… Скажите… Как?..
Наш, особенный, ментальный
Русский, до корней волос,
Вечный и сакраментальный
Этот проклятый вопрос!
Это наше всё: "Что делать?"
И ещё: "Кто виноват?".
Там – бояре, а здесь – челядь…
Оттого и весь расклад!
Пролетарии завода
В этом выводе простом
Видят суть. Но у народа
Разве спросит кто о том?
И имеем – что имеем…
О былой стране скорбя,
Мы теперь тянуть умеем
Одеяло на себя.
Лихорадка обуяла
Населенье. Нате вам:
С жутким треском одеяло
Расползается по швам.
Потому, что им укрыты
Только те, кто преуспел,
Кто считается элитой
И законит беспредел.
Кому чуждо по природе
Озаботясь, размышлять
О каком-то там народе
И о нём же горевать.
От такой весёлой жизни,
От вопроса: быть – не быть,
Благодарствуя Отчизне,
Отчего ж не закурить?
Вот и курят. И не только.
Видим, знаем, но – молчим!
А молчать-то будем сколько?
Ведь диагноз излечим!
Озаботиться державно,
Этим следует, страной.
Вот когда всё станет славно,
Вот он – ключик золотой!
Но, как в басне у Крылова
Воз стоит поныне там,
Где удобней ждать улова
Новым русским кошелькам…
Словом, так: не стало меньше
В силу множества причин
На Руси курящих женщин
И, само собой, мужчин.
Мы в рассказе предпочтенье
Никому не отдаём,
Но вначале наше мненье
Обозначим вот о чём:
Тут ведь как? Скребя в затылке,
Дует сразу, напрямик,
К цеховой родной курилке
Наш осанистый мужик.
Потому, как не заботит
Его собственный фасад.
Он пришёл! Он – на работе!
Он спокоен, горд и рад.
Но прекрасной половине,
Чтобы в нужный впасть кураж
Надо глянуться мужчине
И подправить макияж.
Убедиться справа, слева,
Чтоб со всех сторон – ажур,
И лишь после королевой
Завернуть на перекур.
И заметим в этой строчке:
До курилки, в день любой,
Не идут поодиночке
Наши дамы. Лишь гурьбой.
И становится в курилке
Сразу шумно и светло,
(Вы простите жест мой пылкий,
Ведь куренье – это зло!).
Чудных форм Альбина Львовна,
В бусах, кольцах и серьгах,
Кораблём вплывает, словно
Мёд в кисельных берегах.
Отправляет в рот "Парламент",
Зажигалочкою – щёлк!
"Подписала я пергамент,
Овцы целы, сыт и волк!"
Уважаемого чина
Из себя вся – просто ух!
Наша яркая Альбина,
Наш бесценнейший главбух!
Вот, победно оглядевшись,
Выпускает струйкой дым:
"Накануне я, упревшись
Всё считала…"
"С кем?"
"С Самим!"
"И?"
"И премию за квартал
Все получат".
Крик: "Ура!"
Наши женщины на старте:
Планов – целая гора!
Многим тут же стало ясно
Без чего не обойтись.
"По окладу?"
"Да!"
"Прекрасно!"
Есть, где мыслям разойтись!
Хочет Оленька колечко,
Варя – серьги и что б к ним
Золотой кулон сердечком –
Он ничем не заменим.
Зина – ростом невеличка,
Шпильки думает купить.
Зине – нашей плановичке
Замуж скоро выходить.
Правда, (строго между нами),
В пятый раз уже она,
Разрушительным цунами
Будет чья-нибудь жена.
Мужики даются диву:
"Шельма баба! С ноготок,
А смотри-ка ты, красива,
Жаль, слаба на передок…"
(Ты прости меня, читатель,
Я, как мог, их речь смягчил,
Сальных фраз не почитатель –
Что сумел – употребил).
"Я гитару обещала
Внуку Сашеньке купить!" –
С придыханием сказала
Марья Саввишна, -
"Дарить
Внукам хочется особо,
Так как внуки – до конца,
Только внуки ведь до гроба,
А вот дети – до венца…"
Марья Саввишна в почтенном
Уже возрасте. Она
Тридцать пять годов бессменно
Предприятию верна.
"Вечно ты кому-то, Маша", –
С укоризною главбух
Говорит ей,
"Вечно Саша!
Ты с ним мыслями и вслух!"
"Так любовь остра, как бритва,
Будешь бабкою – поймёшь.
Мне любовь моя – молитва,
Утешенье в жизни…"
"Что ж!" –
И Альбина сигарету
Элегантно загасив,
Будто пава, к кабинету,
Напеваючи мотив,
Лёгкой, царственной походкой,
Как пришла, так и ушла.
"Чтоб болеть тебе чахоткой!" –
Зина вслед произнесла.
Захихикали девчонки.
Марья Саввишна глядит
С укоризной:
"Цыц, зелёнки!
Поимейте, девки, стыд!
Некрасиво, Зинаида!"
"Чем меня-то наставлять
Ты цену её прикида
Попытайся сосчитать!
Иль такое на зарплату
Нашу можно накупить?
Честно, дали б мне гранату!.."
"Так ведь замуж выходить!
Ты уйми свой гонор, Зина.
Ты, вон, замуж, а она –
Ни детишек, ни мужчины,
Хоть богата, но – одна…
Это ей бы впору злиться…
Докурили? По местам!
Надо, бабоньки, трудиться,
И тогда воздастся нам.
Зависть душу выедает.
Вот об этом надо знать…"
И ушли. А дым витает,
И в курилке – тишь, да гладь.
По цехам и по отделам
Те, о ком ведём рассказ
Разошлись. И общим делом
Заняты они сейчас.
А у нас такая тема:
Чтоб обдумать новый тур,
Мы прервём свою поэму
И уйдём на перекур…
1 – 17 июня 2011 г.
|
У-у-у-Ух, марафон в рифме... Но, КЛАССНО! 
