У крови нет голоса. Она никуда не зовет.
Просто течет и течет,
Пульсирующими толчками.
А ты давишь и давишь на спусковой крючок.
Хватаешь его за ХБ и тащишь за камень.
А искры вспыхивают - из камня или из глаз,
Залитых потом со лба или злыми слезами.
И ты извергаешь сумятицу порванных фраз:
Держись, бля! Прорвемся!
Мать ждет тебя!.. где там... в Хабаровске... или в Рязани...
Ты знаешь, ты веришь: вертушка вот-вот... где-то рядом... вот-вот...
Ты тянешь последний рожок из пропитанной кровью штанины,
И видишь улыбкой застывшей его перекошенный рот,
И с воем звериным спускаешь рожок до пружины.
Потом открываешь глаза, тебя тащат, как куль, на спине.
Ты слышишь, как мелкие камешки катятся в пропасть...
"Трехсотый..." и кто-то, собою довольный вполне,
Хлопочет крылами со свистом, как вертолетная лопасть...
|
"Картина выписана грубо? Ну так и жизнь не акварель..."
Так что вещь удалась.
Респект