Поздний вечер…
Грусть заката.
Отблеск дальнего огня.
Ноги вновь несут куда-то
непутёвого меня.
Грудь тоской-кручиной дышит
вот уже который день.
Но красавица не слышит
ретивого сердца звень.
Вот и дом Её, зазнобы;
и в окошке тихий свет…
Весь в волненье – до озноба –
неприкаянный поэт.
Вот бы жадными губами
да к Её устам прильнуть!
И дрожащими руками
трогать чувственную грудь!
А затем…
По нежной коже
по известному пути
вниз, туда…
О, Боже, Боже!
Может всё произойти…
Но приветный свет за шторкой
неожиданно погас.
Темень в спаленке-каморке
в не такой и поздний час…
Тишина вокруг.
Ни звука.
Мир дремотной немоты.
Сокрушенье, боль и мука,
и несбыточность мечты…
|
И Даймонд хорош!
Так мне взгляд не оторвать
От окна твоей избушки.
И губами по подружке,
А руками по ночнушке
Размечтался пробежать.
Но внезапно свет погас.
И я сидя, на крылечке
«загораю» битый час.
Стихи понравились очень.
Но вот родилось такой хулиганский экспромт.
С теплом