Яков Есепкин
Палимпсесты
Мирра и воск
Первый фрагмент
Ночи ярусник див золотых
Локны тусклою пудрой овеет,
Чуден морок гирлянд извитых,
Пламень их лишь о мгле розовеет.
Сомерцайте, виньеты пиров,
Лейтесь, благостных одников речи,
Заточенных в остуду шаров,
Фей манят ли аромою свечи.
И тийяды сем воском прельют
Юных граций шелка и рамена,
Где хористки белые пеют
И диаментность пьет Мельпомена.
Седьмой фрагмент
Воск подсвечный в креманках тлеет,
Об алмазах царевны гадают,
И серебро Аид прелиет,
И обручницы дев соглядают.
Течно золото, басмовый хлеб
Окантован виньетами смирны,
Лейтесь, оды, на ярусы неб,
Мы одесно ли сами надмирны.
И лишь миррою темной столы
Чад со мертвыми потчуют львами,
И кадятся решетники мглы
С падом звезд, утаенных волхвами.
Четырнадцатый фрагмент
Над червницей свечей возлетим,
Ждут ли чад неотмирных у Гебы,
Яко пити и есть не хотим,
Соглядим хоть зефирные небы.
Это блеск Рождества, се и мы,
Чая ангелей, ночь преалкаем,
Вы отвергнетесь, косари тьмы,
Суе вам о Звезде потакаем.
И мерцают огони пиров,
И всехвальные оды лиются,
И за башнями снежных муров
С черной хвоей иудицы бьются.
Тридцать второй фрагмент
Спят русалочки, воск золотой
Преливая о сени эдемской,
Яко цитрии ночи, свитой
Несоимной Звездой вифлеемской.
Чудно феям ли в басмовом сне
Эльфов темных зефирную негу
Расточать, веселятся оне
Иль тоскуют по хвое и снегу.
Миррой ангели неб совиют
Балы эти, зерцая их с хоров,
Где вакханки серебро пиют
Из мерцающих битых фарфоров.
Сонники Эреба
Девятый фрагмент
Суе ангели плачут, оне
И не могут спасти оглашенных,
Феи неб во исчадном огне
Меж скульптур нас влекут сокрушенных.
Как еще сени Ада темны,
А всерайские своды лазорны,
Мы ль о хорах, Господь, взнесены,
Сколь высоки сие и узорны.
И подавные муки пречтут,
И хожденья гиады оплачут,
И венцы Парки нам исплетут,
В коих звезды июльские спрячут.
Семнадцатый фрагмент
Во кровавых обводках язмин
Плачет миррой, точатся фарфоры,
Несть фламандцам вина и емин,
Темнокрасные в цвети амфоры.
Нам букетники млечных лилей
Уготовили ночи царицы,
Остия их и лядвий белей,
Круг арому взвивают корицы.
И барочная сводность пуста,
И несносны блядей променады,
И чаруют исцветье холста
Присноогненных царств колоннады.
Двадцать девятый фрагмент
Сонмы битых скульптурниц лиют
Злать холодную, млечную слоту,
Ангелки ли утешно пеют,
Расточая во сны озолоту.
Меловыя оне, посему
И дана им юдольная мрачность,
Тще ль юниды учились письму,
Бледным одницам суща призрачность.
Шелк асийский горит под рядном,
Юд увившим и гоев калечных,
И лишь феи в музее ночном
Соглядят пару статуй всемлечных.
Тридцать четвертый фрагмент
Грасс чудесную выльет арму
На свое осьмигранные парки,
Дышат негой сильфиды, кому
И свивать эти дивные арки.
Мы избавлены времени, столь
Наднебесная -- крыша ли мира,
Вновь летает пурпурная моль,
Ныне грации чают кумира.
Но испевны и музы, и сны,
И волшебные флейты увились
Нощной мглой, где еще взнесены
Ангелочки, где мы и убились.
Пятьдесят третий фрагмент
Днесь и присно мы в черном, гляни,
Сколь траурно с жасминами рдеем,
Се и тени во млечной терни,
Спи, юдоль, аще благости деем.
Овиет ночи цветь зеркала,
Воски Фрея затлит ледяные,
И тогда круг пустого стола
Соберутся восждать нас родные.
Ах, не плачьте, мы тихо стоим
За патиной мерцающей течи,
И по темным обводкам сеим
Злать лиют наши черные свечи.
|