Кружит дорога путников ….,
Накрапывает гулко долгий дождь.
Шёл в одиночестве и скуке воин «Плечи»,
Менял Судьбу на правду и на ложь.
Совсем недавно он кабак покинул,
Двух заколов, всю ночь нещадно пил,
А по утру похмелие отринув,
Решил идти, покамест не забыл.
Откуда и с какого поворота
Он завернул передохнуть в кабак,
Ноги только замарал об двух уродов.
Всё им не то, всё им не так.
Башка дымила, знает ведь границы,
Но так обрыдла кочевая жизнь,
А может, правда, друг остепениться
И спрятать далеко свои ножи.
На старой захудалой лошадёнке
Старик в деревню вёз охапку дров.
– Поехали со мною, храбрый воин,
Накормим, будет пища, будет кров.
– Поехали, коль, старый, ты не шутишь,
Построю дом и заведу куре,
– Коль ты решил, что жить в деревне будешь,
То ты, Стальные Плечи, всех мудрей.
– Зайдём ко мне, я с внучкой познакомлю.
– Неужто, дед, меня решил женить?
– Свою женилку ты оставь в покое,
За внучку я могу ведь и убить.
В деревне были брошены домишки,
В один из них вселился наш герой.
Неделю убирал, колол дровишки,
Ходил на речку с бочкой за водой.
Семь дней ходили тучи-оборванки,
Ни Солнца, ни созвездий, ни Луны.
Шёл дождь беспечно, злой и жутко гадкий,
Знамение простуды и беды.
Соседи были тихие миряне,
Дедок по первой с гостинцем заходил.
Его бабуля то спечёт, то что-то сварит.
А Плечи кушать свойское любил.
В дождливую и мокрую неделю
Ходили деревенские вовсю,
Но Солнце ярче чуть пригрело
И выходили с дома лишь к врачу.
Не замечал того «Стальные Плечи»,
Но понял всё лишь тёмною порой.
Когда в деревне все погасли свечи,
Зачем они под полною Луной.
Вой огласил безумную округу,
Знакомый дед стал шерстью обрастать,
Стал больше и кривее стали зубы,
И понял Плечи: его хотят сожрать.
Дом крепок был, и человек 16
Крушили с криком, воем во дворе.
Стальные Плечи не привык сдаваться,
Достал ножи, и тварям двум открыл.
Дед первым был, влетел стрелою в дом,
Но, получив удар пониже сердца,
Завыл, вонзив когтяры прямо в стол,
С кряхтеньем тихим мёртвым завалился.
Соседушка безумия полна,
Рванувшись к горлу, получила в зубы,
От шеи вниз разрезана спина,
Искусаны от боли её губы.
Стальные Плечи не менял ножей,
Ещё двоих в полёте укокошил,
Но шорох за спиной его встревожил,
Не увернулся от её когтей.
Она была красивая собой,
Звериные глаза и шрам на шее,
Видать не первый в жизни её бой.
Он для неё прекрасная мишень.
Качнулся влево, выгнулся дугой,
Ножом изящно в девку замахнулся,
А справа сиплый воем поперхнулся,
И кровь из горла по земле рекой.
Её чуток из вида потеряв,
Замазался в крови и зазевался,
Прыжком от пола молча оторвался,
Кому-то пяткою в прыщавый нос попал.
«Ну, что ты, Солнышко, иди скорей ко мне
Тебя ласкать всю ночь я не устану.
К тебе я до утра, родной, пристану,
Нет в мире для меня тебя вкусней».
Ещё рывок, Он выскочил во двор,
Здесь место по-красивше и поболе.
В кого-то «у****ячил» сапогом (Кого-то в пах ударил сапогом)
Кого-то отпустил ножом на волю.
Она к нему рванулась «вопреки»
И, поспешив, открылась для удара.
Их взяли в круг, и так совпало,
Что он коснулся лапы иль руки.
Замедлив ход, он глянул ей в глаза.
Безумно синие, холодные, но всё же,
Он чувствовал, они ему дороже,
Всех глаз на свете, вот ведь чудеса.
Сужали круг, а он сошёл с ума.
Ужели «Плечи» ты влюбился в зверя?
Ночь умирала, по-тихоньку тлея,
Рассвет вступал в свои права.
Метались твари, прятались в углы,
Кидались кто в сарай, а кто под лавку.
Стальные Плечи раздавал добавку
Всем уходившим из игры.
Она стояла, молча, не дыша.
Он подхватил её к себе на руки.
Он видел неземные её муки,
В её очах тревога и пожар.
– Всю жизнь один так будешь ли со мной
– Клянусь, тебя от полнолунья спрячу.
Будь мне женой, любовницей, удачей.
– Ты разумом не тронулся, родной?
Он целовал её, рассвет огарком плыл.
Она ему отдала всё на свете,
Но кто за судьбы их теперь в ответе,
Коль не остынет их любовный пыл.
P. S. Её он в полнолунье отпускал,
И где плутала зверем – неизвестно.
Не помнила, но возвращалась к месту,
Где «Плечи» ждал её, одну лишь ждал.
|