Говорят, что предшествует фильму и пьесе сценарий.
Всё зависит от бренда задействованной режиссуры.
Например, Залман Кинг эротический привкус подарит,
под завязку наполнив кино обнажённой натурой.
Мы продвинемся дальше по смыслу, рисуя пантакли –
обереги от ханжеских слов и завистливых взглядов:
создадим провокацию, магию порно-спектакля,
обойдя огражденья цензуры, морали преграды.
Сцена первая: он и она. Ты да я, коль угодно.
Полумрак. Мы – всего в двух шагах от интимного рая.
Спустим с привязи Эроса свору фантазий голодных.
В пол педаль... полный газ, отключив тормоза… Поиграем?
Пусть сегодня случится, что кругом пойдёт голова…
Тень и свет исключают вопрос о природе натуры.
Грех вдвойне соблазнителен, если белья кружева
оттеняют объёмы соблазна и стройность фигуры.
За спиной у студентки есть академический долг…
Это повод задать ей полсотни подлянок – вопросов.
Но, в манере немецкой готов снизойти педагог,
пятерню запустив в шелковисто-атласные косы…
и материю блузки прозрачной рванув на груди
осторожно и дерзко ласкать это грешное тело,
продвигаясь в то место, о коем цензура твердит,
мол, табу… проникая настойчиво, нежно и смело…
Вызывает волнительный трепет мужская рука…
И к чертям этой ханжи-морали избитые фразы,
если он у заветных границ кружевного чулка,
а она ожидает прихода цунами оргазма…
Сцена с номером два раздувает меж ними пожар.
Прогорает до серого пепла невинная «зайка».
Переписаны роли: он в имидж упрятан пажа,
а она примеряет наряд и характер хозяйки.
Ты низложен, монарх! Так изволь же за всё отвечать,
попадая под праведный кнут переменчивой власти:
на тебе, как клеймо на рабе, феминистки печать –
будь покорен малейшим капризам и огненной страсти.
Пусть слегка отдаёт садо – мазо ковбойство хлыста,
и воинственность и агрессивность в шнуровке корсета.
Красота, хоть порочна, в обёртке любой – красота.
А тебе б при раскладе подобном дожить до рассвета.
Под давлением латекса блеска и шпилек сапог
осознать и смириться, покорно склонясь, что отныне
согласовывать должен фантазии вычурность бог,
отдавая начертанный райдер на подпись богине.
Мы не станем бояться цензурой замоченных розг.
Даже если подобная выходка будет не мудрой.
Мы расставим по-своему список костюмов и поз.
И напишем свой Новый Завет и свою Камасутру!
Он простит, я уверен, тот самый страдалец Господь
изначальную нежность, свернувшую в дикую похоть…
Дай почувствовать то, как зверино вгрызается в плоть
на груди и спине перламутром украшенный ноготь.
Будь распутною школьницей с пропастью там, в декольте…
В дерзкой «мини» - чтоб тело сверкало в контрасте с чулками.
Пусть за эти слова мне распятье грозит на кресте:
я хочу беззастенчиво трогать губами… руками…
сквозь прозрачность объятий шифона и скользкий атлас…
ощущая под пальцами влагу «нефритовой» зоны…
Где цензура? Пошла она к чёрту под яркий оргазм
и комплект спецэффектов шлепков, поцелуев и стонов.
|
Мастер во всех смыслах!