В краю угрюмом и суровом
к приходу вьюжливой зимы
всё должным образом готово:
в починку отданы пимы,
тулуп на вешалке в прихожей
висит уже который день,
белея выделанной кожей,
и молча требует:
– Надень!
И вот завыл налётный ветер,
деревья долу наклонив.
И ветреный холодный вечер
добавил зимних перспектив.
Я задремал и мне приснился
сон, как неистовый буран
из туч тяжёлых к нам пробился.
Не стало города...
Бархан
лежал на краешке пустыни
в безмолвной снежной тишине.
Нарисовал художник-иней
затейливый пейзаж в окне.
И сквозь него совсем не видно:
что там творится, где нас нет?
Зима пришла, что очевидно,
застив метелью солнца свет.
|
Но, честно говоря, не ждут...
Кому же по сердцу оковы,
Из скользкой наледи редут?
Пусть разум знает - неизбежно,
Никак того не миновать,
Под сотню дней буранно-снежно
Устелят землю, как кровать...
Она, конечно, мастерица -
Развесит иней-кружева,
Алмазной крошкой заискрится
Не скошенная во лугах трава...
Богатства у неё не счесть,
Но о весне милее песнь!