Крупье бесстрастен. Розданы все карты,
и козыри рубашкой вниз легли.
Казалось, что вчера ты был на старте,
и финишная ленточка — вдали.
Дремали ладан, золото и смирна
в твоём походном лёгком рюкзаке.
И дар вручён был вестником эфирным,
и путь — штрихом начертан на руке.
Дрожало небо в полной божьей чаше,
И были все на пир приглашены...
Мерещилось, что чьё-то место краше —
Но оказалось вдруг, что все — равны.
Урод, красавчик, грязный или чистый,
поэт, политик или балабол —
всем по Харону в качестве таксиста,
и на проезд — серебряный обол.
И нет врагов уже, и нет кумиров —
Ты глух давно к хуле и похвальбе.
Но почему важней сокровищ мира —
Чтоб кто-то просто помнил о тебе?
|
А то как-т неловко...
