Я не помню боль и плач
Души, что некогда сгорела,
Но помню я лицо – Палач!
Последняя заря зардела.
Я помню кровь и муки ада.
Я помню слуг его немых
И помню красоту наряда,
И приговора слов пустых.
И я не помню оправданий –
Лишь только тишина в ответ
И тени вековых страданий…
И горесть сотни лживых лет…
Она стояла и молчала,
Крича проклятия! В глазах
Лишь пустота, и нет печали,
Нет дрожи в скованных руках.
И ей была не страшна смерть –
Она свои грехи все знала.
Не страшно было посмотреть,
Как лезвие меча упало… |
хотя писала я его, явно не под подобными впечатлениями.
и я принимаю ее. палач
смотрит в глаза и я
улыбаюсь
быть побежденной
не худшая участь моя,
хуже скорее,
если я покоряюсь
я на колени встаю
и безмолвна толпа,
что им до слез
до непрожитой жизни
тяжкая ноша
давно отягчала меня
хуже уже мне не станет
идите, смотрите!
киньте последнее слово
иль камень в лицо
значит уже ничего
я теперь не успела
эй, поднимай топорище,
палач!
пусть отлетит голова
поскорее от тела!