Всё, уходят пингвины, прощаясь с ГБ-шным коварством,
Чтоб последняя фраза противнику выела мозг.
Как теперь разбираться с оставшимся Мадагаскарством,
Наводя на бамбук не присущий растению лоск?
Ведь похоже пора отрабатывать все профитроли,
Закупая патроны и изобретая напалм.
Эндемичные виды кричат об особенной роли
И на голову гадят с таких же эндемиков-пальм.
Орки вышли из Мордора и возвратились с победой.
А у эльфов ушастых ни Мордора нет, ни побед.
Только рейс в Валинор, для изменников, каждую среду.
Только уровень жизни, которого в Мордоре нет.
Мне не спорить с судьбой и не пить из последнего моря.
Для меня это яд, исходя из состава солей.
Не успеешь испить, и проснёшься уже в Валиноре,
На другом берегу этих самых последних морей.
А проснувшись куда? Там, за морем, телушка – полушка.
Но ленивый Макар никуда не гоняет телят.
Это только пингвину - и чучелом можно, и тушкой.
А нормальному орку - ни сердце, ни мозг не велят.
Что при этих раскладах советовать верному другу,
Эмиграцию, или войну за основы основ?
Мы как стрелки часов, обреченные бегать по кругу,
Никому не понятных на Мадагаскаре часов.
Подведу в темноте к волчьей яме под ручку итоги,
Подобью результат в селезёнку свободной рукой:
Есть огромное счастье – осознанный выбор дороги.
И таких же размеров – пингвинов послать по иной.
|
