Часть первая
Утром — в девять ноль и ноль —
На работе быть изволь,
Распорядок службы дня —
Он в пожарке не фигня!
По часам и по минутам
Он разложен от и до,
Всё расписано по пунктам:
Где и как, кому и что.
Только Гена — наш нач. кар. —
Говорит нам:
— Лично я
Здесь на всех и всё начхал,
Жизнь моя — отличная!
Нам с Андрюхой возражать —
Это не по чину,
Лучше будем уважать
Умного мужчину.
Он в пожарке этой спит
С голубых пелёнок
И себя уже не мнит
Без багров, колонок.
Гены опытнее нет,
В том он сам сознался,
Только тот пелёнок цвет
На душе остался.
И, когда стакана два
Гена внутрь приемлет,
Он Андрюху иногда
Алчно глазом сверлит!
Но напрасный это труд —
Красному лишь цвету
Мы главенство дарим. Тут
Голубизны нету!
Часть вторая
Чай испит, кровать манит
В нежные объятья,
И Андрюха говорит:
— Как хочу поспать я!
Гена тоже сам не прочь
Придавить полсуток —
Для него главнее ночь,
В ней он бодр и чуток.
Ну и я (чего таить!)
К сладкой дрёме ласков.
Все готовы в сон уплыть,
Плюхнув сверх матрасов.
Но на стенке телефон —
Чёрненькая бяка —
Напрочь нам оттяпал сон
Звонким мерзким звяком!
Гена раза три зевает,
Долго тапки одевает
И плетётся к аппарату,
Вслух кляня свою зарплату.
Он подходит к телефону,
Упирается в стену,
Голоском, подобным стону,
Выдыхает в трубку:
— Ну?!
Полыхает?.. Понимаю.
Срочно ехать?.. Нет проблем.
Да, боёвку надеваю,
Да, застёгиваю шлем.
Гена трубку положил,
Сквозь зевоту доложил:
— Кто-то звонит, говорит,
Что-то там у них горит…
Через две минуты «ЗиЛ»
У ворот притормозил,
Мы собрались, всё готово,
Только Гены нет Куркова.
Я сиреной воздух рву —
Перепонки дребезжат,
Но забыл, кого зову:
Ведь Курковы не спешат!
Всё ж в кабину Гена влез
Со стволом наперерез,
И машина, чуя дело,
Дымом плюнув, полетела!..
Раз приехал на пожар,
Взял рукав и — побежал,
Или, если ты шофёр,
Аш-два-о давай напор!
У нач. кара же дела —
Хрен поймёшь без стакана!
Вон он ходит, думок полн,
Вдалеке от дымных волн.
Нет, не тактик он — стратег,
В голове — план битвы,
А в глазах, под сенью век,
Мысли, не молитвы!
Нам с Андрюхой недосуг
Взгляд бросать на Гену,
Прозаично всё вокруг:
Воду лей да пену.
В окончании работ,
Не спеша нач. кар. идёт.
Посмотрел на нас, вздохнул,
Пот со лба рукой стряхнул:
— Всё на месте? Лом? Стволы?
Рукава смотали?
Переходы все целы?
Ждём кого? Помчали!
Часть третья
Рукава заменены,
Вымыта машина,
Чай налит во стаканы.
Появилась Зина.
Зина — женщина не та,
Что живёт, печалится,
Не случайна здесь она,
Зиночка — начальница!
Гена к Зине подскочил
И отважно доложил:
— Не жалея тел и жил,
Караул пожар тушил!
Зина ценит Гену, да,
Премиями дарит,
И в пример его всегда
Нам, балбесам, ставит.
— Я спокойна, — говорит
Мудро и толково, —
Пусть хоть целый свет горит
В караул Куркова!
Ну, а вам бы — лишь поспать
Да о сексе поболтать! —
Этот дёготь в наши ухи:
Ложку мне, а две — Андрюхе!
Но зато, смотри, Курок
Будто гоголь ходит,
И в его глазах порок
Места не находит!
Зина чаю напилась,
Нас воспитывать взялась,
Не по должности, мол, надо,
А по жизненному складу.
Но Андрюха перебил
Зину на полслове:
— Расскажу я, как любил
Деву как-то в поле:
Я с неё, трясясь, сорвал
Всё, платочка кроме,
Всю, до пят, исцеловал,
Девочка — в истоме!
— Очень мне нужна твоя
Сладкая истома,
Каждый день имею я
Это с мужем дома!
— С мужем, Зиночка, фигня,
Это — как работа.
А представь, вот, если б я
Сделал тебе что-то!..
— Мелковата твоя стать,
Чтобы что-то представлять!
Да и годы мои те ли,
Чтобы буйствовать в постели!?
— Ничего себе старушка!
А сказала нам, что муж-то
Каждый день тебя истоме
Подвергает в родном доме!
— Каждый день? Ну что ты, нет,
Раза два в неделю…
Тьфу ты, чёрт, ну что за бред
Я вам тут метелю!
Щёки Зины в алый тон
Вбиты разговором:
— Всё, к Аллаху ваш притон!
Я ушла в контору.
Часть четвёртая
— С этим чёртовым пожаром
День у нас промчался даром. —
Говорит Андрюха Геше. —
Может, грамм по сотне врежем?
— Выпить водки, говоришь? —
Гена — весь сомнение.
— Ну, телись, чего молчишь,
Рвёшь моё терпение!
Пить, так пить, не пить, так нет,
Трудно, что ли, дать ответ?!
— Разве только по сту грамм,
Ну, там, с пивом пополам…
И, пока Курков бубнил,
След напарника простыл.
Ни к чему тянуть слова,
«Раз» сказал, скажи и «два»!..
Любим мы, что грех таить,
В доблестной пожарке
Плотненько поесть-попить,
Спор устроить жаркий…
Гена «Космос» засмолил,
А в глазах — прострация,
Если Гена закурил,
Значит — кульминация!
— Что-то, Гена, скучно, жуть, —
Говорит Андрюша, —
Нужно или прикорнуть,
Иль наполнить душу!
Гена понял, как сумел,
И наполнил стопки,
Он прилично осовел —
Покраснели щёки.
— Нет, Генаша, пьянству — бой!
Мы сейчас пойдём с тобой
К очень сказочному месту,
Там тебе найду невесту!
Гена вздрогнул, хоть был пьян,
И состроил рожу:
— Не по нраву мне твой план
И Серёже — тоже!
Я пожал плечом: — По мне,
Будьте хоть в Египте,
Только там, пожарки вне,
Честь свою блюдите!
— Мы — на часик и назад, —
«Сказочник» заверил.
От души, ребята, рад,
Так я и поверил!
Часть пятая
В пять утра мне снился сон,
Я в истоме сладкой,
Но был злостно прерван он
Парочкою гадкой!
Лишь шагнули за порог:
— Всем подъём! — Орёт Курок,
Взгляд без признаков здоровья
Вылезает исподлобья.
А Андрюха весь в грязи,
Тело бьёт от холода,
И при свете ламп, вблизи,
Выглядит не молодо.
— Ну, спасибо, друганы, —
Я встаю с кровати, —
За растоптанные сны!
Где вы были, кстати?
— Дай чайку испить сперва, —
Говорит Андрейка. —
Ох, моя ты голова!
Эй, Курок, налей-ка.
Гена чуб свой прилизал,
Вроде, плешь припрятав,
И, откашлявшись, сказал:
— Водки маловато.
Слово «водка» как пароль
Смачно прозвучало
Для Андрюхи, и стрелой
В туалет помчал он.
Гена, буркнув: — Хрен с тобой! —
Рюмку опрокинул,
Попричмокивал губой,
В рот колбаску кинул,
Сел в Андрюхину кровать,
Стал носки свои снимать,
Нос скривил на их отдушку
И засунул под подушку…
Вот Андрюха, сбросив желчь,
Цедит чай кипящий,
Не боится пообжечь
Ход пищеводящий.
— Эх, Серёга, отыскал
Я Курку подругу,
От себя ведь оторвал —
Разве жаль что другу!
Бюст — четыре или пять,
Талия — пруточек,
Да её бы мять и мять!
— Что же наш Курочек?
— Что? Затрахал он её,
Только, вот, словесно.
Но, смотрю, ей это всё
Очень интересно!
Гена вмиг открыл глаза:
— Я ей просто рассказал
О моральной секса сути,
Как относятся к ней люди.
Но Андрей махнул рукой,
Он ведь практик, да какой!
Нет, ему речей Курка
Не понять, как льву — быка!
— Завершил Геннадий «секс»
И, ужасно пылок,
Приволок меня в тот лес,
Где ряды могилок.
Ночь мрачна, луны ни-ни,
Только звёзды тлеют,
Взгляд, куда ни поверни, —
Крестики темнеют.
Жуть идёт из темноты,
Что-то шевелится,
Сквозь упругие кусты
Вижу чьи-то лица!
Хмель умчался в никуда,
Сердце бьет, как молот,
Глас зовёт меня туда,
Где могильный холод.
А Генаше — хоть бы хны,
Тут его стихия,
И в глазах его видны
Искорки лихие.
Я тогда подумал: «Вдруг,
Меня здесь прикончит друг,
Выпьет кровь мою, зароет
В землю труп мой и завоет!»
Я рванулся резко влево —
Что-то там нога задела,
И я чётко, меж могил,
Своё тело уронил.
Я так здорово упал —
Не пошевелиться,
Глаз открыл и увидал
Две пустых глазницы:
Белый гладкий черепок
Мне ухмылку скалил,
Я хотел вскочить — не смог,
Дёрнулся и замер.
Но подумать всё ж успел
Я про визави:
Вдруг, Курок кого-то съел
Здесь, от всех вдали?
Силы разом, как удар,
Возвратились в тело,
В голове прошел угар,
В мыслях посветлело.
Прокричав: «Как хочешь, Ген,
Я валю отсюда!»
Не жалея рук, колен,
Прочь помчал оттуда.
Посмотри, Серёга, а,
Нет ли седины?
— Нет, но, кажется, рога
На башке видны.
Гена мощно зеванул,
Грудь ногтями скребанул:
— Ты, Андрюха, в нервах слаб,
Что ты можешь, кроме баб?
И Андрей оторопел,
Он не ждал наскока.
Ну, а я сидел, балдел,
Языком лишь цокал.
Зло махнул Андрей рукой,
Гену пнул с кровати,
Лёг, укрылся с головой,
Бормотнув: — Всё, хватит!
Часть шестая
Гена спать уже не мог.
Хмель троил в нём силу, —
В руки взял стальной пруток
И пошёл к точилу.
Что точил он, невдомёк,
Сквозь противный скрежет,
Правда, вскоре изнемог.
— Всё, счас нас зарежет! —
Слабо голос прозвучал
Из-под тёплых одеял.
И явился в свет Андрюха,
Теребя зло мочку уха.
— Не заснуть мне, хоть зарежь,
Зуд и сушь в гортани,
Воздух вроде бы не свеж —
Запах очень странен.
Знаю, знаю, пить нельзя,
Сам стыжусь и вою,
Но, увы, моя стезя
Слеплена не мною!
— Пьянка — зло! Тебе урок,
Но не в ней ловушка,
Что-то нычил наш Курок
Под твоей подушкой!
Приподняв подушки край,
Взвыл Андрей с присвистом:
— Знал, что Гена раздолбай,
Так ещё садист он!
Гена — в дверь, Андрюха — в крик:
— Придушу тебя я в миг!
У тебя, случайно, папа
Не халтурил ли в гестапо?
Я тогда беседу сбил —
Всё для пользы дела:
— Гена, что ты там точил
Долго и умело?
— Да, фиговинку одну,
Пустячок ненужный. —
Гена хрен признал вину,
Вид его — радушный.
— Знаю я, что он творил,
Этот кровопийца —
Зубы он свои вострил,
Чтоб мне в шею впиться!
То-то чувствую порой, —
Продолжал Андрюха, —
Ночью скрежет зубовой
Где-то возле уха!
Часть седьмая
Перед сменой сделан шмон,
Винный запах выгнан вон,
Чисто вымыты полы,
Шваброй вытерты столы.
Вот и Зина с нами снова,
Смотрит странно на Куркова:
— Гена, там, у входа прямо,
Ожидает тебя дама!
Гена очи округлил,
Облизнул губёнки.
— Что, дружок тебя растлил?
И к тебе бабёнки?!
Я-то думала, один
Тут Андрей страдалец…
— Зря ругаешь Гену, Зин,
Он — любви искалец!
— Это, — мне Андрей помог, —
Давешняя тётка,
Та, которую Курок
«Трахал» очень чётко!
Зина — снова в алый цвет:
— Вы заткнётесь или нет?!
— Знай ты, Зиночка, суть дела,
К нам бы злобы не имела!
У Курка улыбки брешь
На лице зияет,
Бросил кепочку на плешь,
И — адьё! — линяет!
— Мы, Зинуля, знали сами:
Любит женщина ушами,
Но, воистину, Курок
В этом всех нас превозмог!
Я с Андреем в спор не влез,
Хоть иного мнения:
В каждом ангел есть и бес
Ото дня творения,
Но, когда они равны, —
Сочтены года и дни,
В ком-то нужен перевес:
Ты иль ангел, или бес!..
Спор о сексе и морали
Мы денька на три прервали,
Чтобы мышцы сил набрали,
Мозг — ума. Хотя — едва ли!..
|
