У иконы в молитве женщина
под платочком прячет седины..
Жизнь её расколола трещина
та, что лёд превращает в льдины.
Перед ликом святого строгим
сжаты лодочкою ладони,
и дрожат в напряжении ноги
как у кающейся мадонны.
На щеке след слезы блестящий
отражает свечное пламя,
и слова, в небеса летящие,
вьются ангельскими крылами:
«Помоги мне, святой Егорий!
Возврати из войны сыночка!
Я устала жить в вечном горе;
тяжелы мне бессонны ночи..
Вот уж год от него нет писем,
На мои - тоже нет ответа,
и рассыпаны дни как бисер,
и сгибают предчувствий ветры.
Он остался один из тройни:
старший в цинке пришёл с Афгана,
средний сгинул в бандитской бойне..
Пусть вернётся с войны поганой!»
Чистым взглядом святой Егорий
всё смотрел, но не мог утешить:
он-то знал, что в лесах предгорий
прах сыночка с землёю смешан .
|
но вот кающейся - корябнуло, лёгким намёком, не намёком даже, а нехорошим изменением оттенка