***
Бандану, пахнущую морем,
повешу над моим столом,
чтоб по изодранным обоям
играли блики: чернь и хром.
Чтоб каменное расступалось,
и рабицей златой по дну
куда-то солнце устремлялось,
сквозь отмель, через глубину.
А я за ним. Скорей оттуда,
где сделается невтерпеж.
Прямой и острый, словно нож,
ныряя вглубь на оклик чуда!
И будет свет в конце туннеля,
и выберусь на лучший брег,
как Ной, покинувший ковчег.
В бандане. Мокрый. Пустомеля…
20.08.2019.
Скадовск.
***
Виноград шумит
под ветром.
Чудится, что
хлынул дождь.
Ночь переплелась
с Деметрой.
Небосвод в созвездьях
тож.
Петушиные распевки
из каких-то южных
недр.
Сердце, как флажок
на древке…
Поскорее бы рассвет.
21.08.2019.
Скадовск.
***
… они ступили на суда
по свежесбитым шатким сходням,
очаг покинув и стада,
на завтра обменяв сегодня.
Как будто бы толпа олив,
из грунта вынутых с корнями,
к уключинам себя привив,
подняли гам над берегами.
Они везли вино, и мед,
и масло в глине обожженной.
Дым синий впитывал живот –
остатки жертвы принесенной.
Они исчезли в большинстве,
как у фантастов астронавты.
И в кучерявой голове
Харибда, Сцилла, аргонавты,
сирены, полчища цирцей,
циклопов, нимф, что хуже шквала,
окуклились под рев зыбей,
как шепот, теплясь вполнакала.
22.08.2019.
Скадовск.
Черновик
Мы отплывали. Нас четверо было отважных.
Весла ворочались вяло в густом серебре.
Словно составы, ползли друг на дружку пейзажи
и, разминувшись, в себя уходили скорей.
Наполовину бездомники и флибустьеры,
мы забывали уюта назойливый зов.
Млели мостки, как шпангоуты сгнившей галеры.
И за кормой шли буруны, как стайка песцов.
Чалили к берегу. Пахло лозой и Элладой.
Хныкали чайки в какой-то безмерной тоске.
Чудилось, сидя на корточках, шепчешь ты рядом
эти стихи, нацарапанные на песке.
Август 1999.
----
Все повторялось, но нас в этот раз было двое.
Что-то ворочалось вяло в густом серебре.
Жарким составом навстречу неслось голубое,
и, разминувшись, в себя погружалось скорей.
Наполовину бездомники и флибустьеры,
мы отвергали уютов назойливый зов.
Тлели мостки, как шпангоуты сгнившей триеры.
нос догоняли буруны, как стайки песцов.
От побережья тянуло лозой и Элладой.
Тридцатилетняя давность на новом витке,
ты появлялась беззвучно откуда-то рядом,
чтобы исправить начертанное на песке.
Август 2019.
Скадовск.
Гомер
Он к морю пришел, чтобы вымыть пустые глазницы.
И горбился долго, накрывшись хитоном молчанья,
внимая из тьмы, как кричат многокрылые птицы,
и волны рокочут гекзаметром первоначальным.
Он в бездну гляделся, и бездна ему отвечала,
коварно делясь обагрившимся и сокровенным.
И первая строчка наточенной медью звучала,
внедряясь в виски, диктовала, вгрызалася в вены.
И плакал певец, распадаясь на гневные были.
Незрячим лицом к олимпийцам истаивал эхом.
И, вызволенные, на пляж чередой выходили
мужи из легенд в чешуе невредимых доспехов.
1996-2019.
Скадовск.
Песнь о скадовской колючке
Костяная. Твердая, как память
у злопамятных. Еще в ней есть
что-то полицейское. Еще в ней
колкость, формирующая месть.
Мелкая, но близкородовая
в семихвостку вшитому свинцу,
пранкерским приколам, говнецу.
Наших ближних тупость роговая.
А могла бы быть вполне полезной,
ежели где надо разбросать:
в обувь литераторам болезным,
на гробах любителям плясать,
по стране березового китча,
по блатным аккордам, по супам
(дескать, будет день и будет пища)
разглагольствующих где-то там,
а не здесь.
Где торят лесбиянки
с пидорами завтрашний кирдык.
Можно – под игрушечные танки.
Или, как таблетку, под язык.
21.08.2019.
Скадовск.
Селфи Зазеркалья
Перед зеркалом с планшетом
разместился – и себя,
щелкнув, то запечатлело,
удивленно бровь подняв.
Словно вор разоблаченный,
вдруг застигнутый врасплох,
за прозрачной занавеской
замерло, держа планшет…
Кто из нас нажал на кнопку,
породил щелчок и вспышку?
Он оттуда, я отсюда?
Зазеркалец не сказал.
Я б желал узнать побольше
про его семью и роль,
что ему так щедро дали
в иллюзорном кабаре.
Но, избегнув диалога,
удалился он за раму.
Дальше был всего лишь я.
22.08.2019.
Скадовск.
У лотка
Элвис Пресли – кукла Лола,
Одри Хепберн – кукла Лола,
Майкл Джексон – кукла Лола,
и Марийка – кукла Лола,
и Аленка – кукла Лола,
Родиончик – кукла Лола,
мама, папа – кукла Лола.
Все мы, в общем, куклы Лолы.
Редки в сериях проколы…
23.08.2019.
Скадовск.
Леди Тишина
Опускаются веки, и желтый песок,
равномерно прилитый стеклянной водою,
появляется, как на витрине. Малёк
промелькнет. Проползет, волоча
свою хижину, пра-пра… правнук трилобитов.
Тень от облака. Мидия. Камень. Ты словно
в непонятном музее – и перед тобой
драгоценная гемма, где вырезал мастер
то ли подвиги первых монахов Египта,
то ли мудрого возле буддийского храма…
Наглядись. Ей осталось лишь несколько дней,
до того как положат под треки машин,
суеты, завсегдатаев маркетов, рынков,
до того как прокусит артерию ей
вурдалак, безобразно в себя превращая.
25.08.2019.
Скадовск.
***
Распахнута створка. Раздвинута штора.
Пустая, как Гаев, матросит заря.
Она поматросит, конечно, и бросит.
Ведь в комнате этой не будет меня.
На стуле, за столиком с этой тетрадью,
на койке заправленной и у окна.
Не сможет прочесть следопыт на дорожках
узор моей кожи. Как мини-зурна,
комар будет маяться самоповтором.
Но что-то слепое войдет, как душа,
и, руки расставив, сыграет с собою
в поди догони, невесомость круша.
28.08.2019.
Скадовск.
БОНУС
***
Жил да был барабанщик,
«мешал вермишель»,
и дробями владел,
и по хету бам-бамкал.
Не одну затащил
из поклонниц в постель.
Был похож на БГ,
не на Бонема – жалко.
Выступал то в ДК,
то в кафе, то везде,
где возьмут. Литрбол
презирал в малых дозах.
Был свободен, как палочка,
что, подлетев,
возвращается точно
в ладонь. Даже поза
сохранялась,
подчеркивая амплуа,
оборот его фирменный
в занавес справа,
«виртуоз установки»,
и знал он едва,
что его дальше ждет
(неминуемо – слава).
Да женился на кой-то.
И кончился кайф.
Барабаны продал.
В койке выварил яйца.
Сисадмины индейцы
с него сняли скайп,
чтоб не смел на работе
чувак отвлекаться.
26.08.209.
Скадовск.
|