Ушла со сцены избалованная прима-балерина с неохотой,
Под ярким солнечным лучом с улыбкой нежной и весёлой,
Её игра всем нравилась, она довольна праведной заботой,
Стараясь быть прилежной перед зрительским престолом.
А солнце светит и не хочет прятаться за тучки, облака,
Я благодарна очень матери-природе за надежду и любовь,
Которые она всегда даёт мне и блаженно тянет на закат,
Когда пленительное солнце ясное гоняет в жилах кровь.
Все облака небесные одеты в алое прелестное свое белье,
Оно сверкает и блистает предо мной и обещает волшебство,
Что унесёт нас в Поднебесье звонкой песней и в полет
Направит разум и сознанье с сутью в благо, в мастерство.
Ушла со сцены избалованная прима-балерина с неохотой,
Её игра всем нравилась, она довольна праведной заботой.
|
Послесловие:
Томас Эрнест Хьюм
Закат солнца
Как избалованная прима-балерина,
Что с неохотой покидает сцену,
Разыгрывает солнце напоследок злую шутку,
Когда старается свой вытянуть носок,
Из покрасневших облаков являя алое белье
Под шепоток неодобрительный в партере.
Thomas Ernest Hulme
The Sunse
A coryphe, covetous of applause,
Loth to leave the stage,
With final diablerie, poises high her toe,
Displays scarlet lingerie of carmin’d clouds,
Amid the hostile murmurs of the stalls.
