4.
Верст пятнадцать до села –
мир анабиоза.
Нас щебенка привела
в логово колхоза.
Тонет в месиве нога,
тянет дымным чадом.
Видно, Курская дуга
пролегала рядом.
Перед нами предстают
жуткие картины –
нужен был гигантский труд,
чтоб создать руины.
Тут хранится масса тайн:
почему на поле
покореженный комбайн,
трактор на приколе
без колес и без движка,
борона в кювете,
старый ЗиС исподтишка
разбирают дети?
Вопрошаю я детей:
- Что там чуть повыше,
без окон и без дверей
и почти без крыши?
- Раньше школа там была,
а потом свинарник.
Растащили все дотла,
господин начальник.-
Дети есть, а где народ?
Катаклизм в округе?
Я стою, разинув рот,
онемев в испуге.
К битвам нам не привыкать:
то за мир в Синае,
то чтоб с пьянством завязать,
то за урожаи.
Пятилетку за квартал,
сто две нормы разом,
перестроечный навал
(чтоб накрылся тазом!).
Мы воюем испокон
и конца не видно,
но нести такой урон –
горько и обидно!
Узнаю у пацанят,
где у них контора.
- Вон там лошади стоят,
дуйте до упора. –
Потихоньку,
между ям,
по грязи до дисков
подъезжаю к двум коням
в виде обелисков.
Над конторой реет флаг
и призыв к надоям,
лозунг:
«Пьянство – лютый враг,
Протрезвеем с боем!»
«Колокольчик» издает
бравурные марши.
Из кустов сивухой прет,
кто-то ручкой машет.
За кустами, на бревне
у доски почета
дед с «берданкой» на ремне
охраняет что-то.
На призыв его рукой
подхожу с опаской –
носом чую перепой
с дрожжевой закваской.
- Хто такие и откель?
Не пущу задаром –
А из глотки лезет хмель
жутким перегаром.
- Да куда ж нас не пущать,
труженик ударный?
На дверях конторы,
глядь,
аж замок амбарный.
Ты-то здесь зачем сидишь?
- Охраняю место.
- А начальство где, ты слышь?
- А у них сиеста.
Понял я, что тут тупик
и себе дороже,
поумней состроил лик
и сказал: - Негоже,
раз ты, старче, на посту
и при важном деле,
время тратить попусту,
словно пустомели.
Ты мне точно укажи
путь в деревню Братцы
и короче расскажи,
как туда добраться.
- Эка сложность!
Две версты
по дороге гладкой,
но а коль завязнешь ты,
подмогнем лошадкой.
Путь держи на эМТэС,
следом будет лавка,
после в горочку залез,
а под ней канавка.
Переброшен там мосток –
бревна в два наката.
Чуть проехал – ихний ток
и Авдотьи хата.-
Издала тут теща звук,
тоненький, как волос.
Слезы выступили вдруг,
а сквозь слезы – голос:
- Помню я машинный двор,
лавку у пригорка,
помню сетчатый забор –
сторож был – Егорка.
У канавки в рост трава,
мостик помню тоже!
А Авдотьюшка жива?!
Слава тебе, Боже!
За подробнейший рассказ,
в благодарность деду
подношу ему «Пегас»
и на Братцы еду. |