Битва за Рязань складывалась в два этапа: сражение в Мещерском лесу и на льду реки Воронеж, которое дали монголам Юрий Ингваревич с племянниками Олегом и Романом Ингваревичами, муромскими князьями Юрием Давыдовичем и Олегом Юрьевичем, а так же осада самой Рязани, когда захватчики уже штурмовали её стены. Объединённое войско рязанцев насчитывало около пяти тысяч воинов против 100 тысяч монгольской рати. Юрий Ингваревич, собрав всю воинскую силу в Мещерском лесу, по наступлению темноты, напал на Батыевы тумены, нанеся им значительный урон. Но кочевники быстро оправились и атаковали рязанцев, разбив и оттеснив тех обратно в лес, окружили и подавили разрозненные очаги сопротивления...
Полсотни дружинников, оставшихся в живых, вынесли смертельно раненого Юрия Ингваревича с поля битвы и доставили в Рязань, где он в этот же день умер, не приходя в сознание… Существует мнение, что Роман Ингваревич по указу Юрия Ингваревича, ещё до боя на реке Воронеж, отвёл свою дружину на соединение с владимирским войском, но чёткие подтверждения этому факту отсутствуют (погиб в битве под Коломной - вот всё , что о нём известно). И вот наступило 16 декабря 1237 г, когда город остался один на один со всей Батыевой ордой… Первые приступы рязанцы отбили, но их ряды стремительно редели, а к монголам подходили всё новые и новые отряды, вернувшиеся из-под Пронска, взятого 16—17 декабря того же года, Ижеславца и других городов.
Пять дней героически сражались защитники Рязани, обрушивали на головы монголов стрелы и камни, лили смолу и кипяток, рубились в рукопашных схватках. В городе бушевали пожары. Но после сосредоточения монгольского войска и появления стенобитных машин Рязань была взята в три дня. В ночь с 20 на 21 декабря, под светом факелов и с помощью катапульт и таранов монголы устремились в последний штурм. После упорного боя монгольские воины проломили стены города, ворвались в него и устроили резню. Укрепления города были разрушены. В летописных сводах гибель Рязани упоминается лишь в связи с посольством Ингваря Игоревича (Ингваревича?) в Чернигов за подмогой Юрию Ингваревичу.
«Повесть о разорении Рязани Батыем» нельзя считать истинно летописным свидетельством происшедшего: более поздний документ, написанный определёнными людьми и с определённой целью, теперь таких мы могли бы назвать «ориентированными», религиозно ориентированными, потому как изложенному отсутствуют документальные аргументы. В одном я согласен с «Повестью…» : любые испытания для народа – это, прежде всего, испытания веры, и речь не всегда идёт о религии, точнее, не столько о религии, сколько о народе как людской целостности: идеалах, ценностях, доверии и самопожертвовании; мести и возмездии, ненависти и воздаянии лютому врагу.
Ещё несколько столетий Рязань была первой на пути монголо-татарских нашествий, заслоняя всю остальную Русь, проливая свою кровь ради других русских городов-княжеств.
