Сетературная драма
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Дарья Орлицына, известная журнальная поэтесса
Леон Ёлкин, значительный поэт, руководитель Проекта
Серж Блерио, поэт, франкоман, модератор Проекта
Ипполит Перебийнос, графоман хулиганского толка, неудачник
Гости, туристы, знаменитости, участники заплыва, дегустаторы,
дамы лёгкого и строгого поведения
Плохоосвещённая набережная Коктебеля, мелькают знакомые лица.
Бодро, с гитарой в руке, проходит Коровин.
Входит Леон Ёлкин.
Спасать Проект, спасать любой ценой!
Я даже в ноги изгнанным поэтам
паду, клянясь с повинной головой
к ним относиться с большим пиететом.
Серж Блерио - источник зла:
использует свирепую цензуру.
Сменить, сменить бодливого козла
и снова вольность влить в литературу!
Серж Блерио (появляясь).
Ах, вот как вы заговорили, босс?
Я вам не "казачок" на побегушках!
А кто меня заменит? Вот вопрос...
Кто лестное нашепчет вам на ушко?
Я знаю, Ипполит Перебийнос
отчаянно на место это метит.
Но как такой, простите мне, барбос
сарказм или иронию заметит?
Уходит уверенной походкой.
Входит Дарья Орлицына (задумчиво).
С тех пор, как ты забронзовел, о мэтр,*
к твоим ногам слагаю я цветы.
Трагична участь русского поэта...
Прости меня, что перешла на "ты".
Что я могу сказать, бесценный пан?
В стихах не передать всего волненья.
Болтают, что при жизни грубиян
ты был невиданного самомненья.
Леон Ёлкин (в зал).
Какой там Рейн, какая там Барто?..
Нигде, нигде; никто, никто, никто!
И усомниться даже неприлично:
как научающе, как точно, как лирично...
Серж Блерио (появляясь).
Кто "хрен" сказал? Прошу не выражаться!
Поэты, блин... Ну как не оборжаться?..
Кретины, варвары, разбойники пера!
А что идёт сегодня в Opera?
Уходит.
Дарья Орлицына (задумчиво).
Хвала богам, мы нынче суверенны.
Полумистичный русский ксенофоб
с брегов Невы махнул на берег Сены,
хотя и предан партии по гроб.
Российский Гельдерлин сошёл с ума.
Запоем пьёт, ночует под забором.
И, если не холодная зима,
вполне доволен петербургским домом.
Серж Блерио (из глубины сцены).
Искусно и настолько хорошо,
неповторимо, виртуозно, броско,
что я подумал может быть ещё
под прессом не бывавший Бродский?
Входит с раскрытой книжкой "Пчела на лотосе"
Ипполит Перебийнос (энергично).
Исповедально, гениально, откровенно!
И смысл и синтаксис стыкуются отменно.
Анжамбеманы, поле, звукоряд!
Читаю третий месяц уж подряд...
Уходит дальше, читая на ходу.
Леон Ёлкин (выходит на авансцену).
Вгрызаешься, читаешь словари...
Что говорить - мы пишем буквари.
Здесь уровень совсем другой - не наш.
Уйди оратор! Отойди апаш!
Ни Канта критика, ни Лютера сомненья
не умалили бы сего стихотворенья!
Серж Блерио (из глубины сцены).
Органика! Звучащий свыше голос!
Смешенье духа, мрамора и слов.
Стихийное начало мира - Хронос.
Слились и Босх, и Брейгель, и Рублёв.
Слышен треск ломаемой скамьи,
по сцене катится мусорная корзина.
Вбегает Ипполит Перебийнос (громко).
Мерзавцы! Мразь! Убийцы Славы!
Какой удар! Какие нравы!
Вот так, за зря, ни дать, ни взять,
другому первенство отдать?!
Поганцы! Бездари! Хамьё!
Похерить Творчество моё?..
О, эти складки Коктебеля
я зрел из моего отеля.
Я видел Профиль на скале...
Вот, проступает он во мгле.
Я зрел явление Поэта
в игре предутреннего света.
Ах, завтра снова в поте, мыле
я поднимусь к святой могиле
и богу руки протяну...
Протягивает руки в сторону Карадага.
Входит Серж Блерио (с тревогой).
Какой язык! Какие вульгаризмы!
Опасный тип: возможны катаклизмы.
Вполне способен - будет очень жаль -
Волошинский обрушить фестиваль.
(Грассируя)
Париж! Париж! Tour Eiffel! Notre-Dame!
Пора побыть в кругу шикарных дам
и, насладившись бёдрами Жюстин,
уехать в Клин, уехать в Клин...
Уходит (напевая).
Дарья Орлицына (задумчиво).
Маэстро! В ремесле столоверченья
не мне тебя оспаривать, зане
мне мистика давно осточертела
с поэзией журнальной наравне.
Над морем громоздится Карадаг.
Так куры громоздятся на насесте.
Все ищут профиль там... Белиберда,
как поиск целомудренной невесты.
Так вот живу - вслепую, наугад,
и к радости бездарного субъекта
я даже как-то глупо, невпопад
способствую спасению Проекта.
Леон Ёлкин (в сторону, затем в зал).
Бездарный... Твой журнальный винегрет
единственной моей не стоит строчки!
Прости-прощай, несчастный мой Проект,
язык пространства, сжатого до точки...
ЗАНАВЕС
2005
Примечание:
* http://www.stihi.ru/2011/11/15/9079 |
