Слишком засален параграф невинности, нет в очертаниях солнца распятия,
И поцелуи мои, как повинности, ты принимаешь спеша на занятия.
В столь юном возрасте, бросив приличия, ты напеваешь, босая о нежности,
С кожей сдираю я маску величия, и преклоняюсь в лучах неизбежности.
Я с пеленою тумана врываюсь, в щели души твоей холодом севера,
Пыток не нужно, ведь я не признаюсь, в том, что храню на удачу тень клевера.
Вновь по воде высекаю я искры, тихо скользя, как флотилия вздохов,
Я растворяюсь в тебе также быстро, как уменьшается ценность пороков.
Я не дурачусь, я просто играю, тело твое поделив на провинции,
Снова в сражениях за власть умираю, и раздаю страсть свою, как гостинцы.
Шепотом ветра преследую мысли, и обнимаю дождем не стесняясь,
Все, что не важно считаем мы лишним, и засыпаем в снегах улыбаясь.
Если нет звезд, метеоры нам светят, если нет нет слов, то помогут глаза,
Yandex с Мефодием вряд ли ответят, что же с нас смыла озоном гроза.
Кто я тебе? Спутник... Странник... Иль Прочее? Я не спешу открывать ширму древнюю...
Слишком уж сильно весна заморочила, гость, постучавшийся, врос в дверь переднюю...
Пальцы-магниты тебя всюду ищут, и не дают позабыть вкус объятий,
Пыль вековую поднимут глазищи, и занесет меня лаской некстати.
Что же разменивать нынче с тобою, мы поделили все беды и счастье,
Я подавился опять синевою, и поцелуем разбавил два "Здрасьте..." |
именно размытой чёткостью ощущений и оригинальностью образов.