В краю холодном, там, где от морозов
звенит невозмутимо тишина,
хожу-брожу и проливаю слёзы:
ну, почему я до сих пор одна?
Замерзла очень.
Хорошо бы выпить.
Сейчас сорокоградусной бы мне…
Кричу печальною болотной выпью,
но голос тает в леса глубине.
Вдруг нос почуял слабый запах дыма.
Я огляделась…
Боже мой, изба!
Чуть было я не проскочила мимо.
Господь помог?
А, может быть, судьба?
И сквозь кусты, сквозь льдистые сугробы
я продралась, и вот я у двери.
Кто здесь живёт?
Не дай Бог, русофобы…
Эй, кто-нибудь!
Избу-то отвори!
Открылась щель в двери, и голос сонный:
- Кого в чертог мой занесло с утра?
И вышел дядя.
Вид предпенсионный.
(А может, и на пенсию пора?)
Как истукан стоял он на крылечке,
не веря, видно, собственным глазам.
- Входи, голубушка, присядь у печки,
не обессудь, что хаос и бедлам
в моём давно неприбранном жилище.
Хозяйка, бог судья ей, убегла…
В Майами, мне сказали, счастье ищет.
Такие вот у нас в тайге дела…
И я зашла, и села я с ним рядом,
и голову погладила его.
Сказала: можно, наведу порядок?
Начну с постели.
Это ничего?
Как можно спать на этом покрывале?
Что у тебя хранится в сундуке?..
… Приятно вспомнить, как мы зажигали
с "пенсионером" в этом бардаке… |
