А мы? Крупицы, ремесло,
Останки гениальных мыслей.
Следы других. Им повезло
Бродить средь звёзд. Больных, обвислых
Иль впалых щёк не знаем мы,
Не знаем, как в глазах безумных
Пожар сражается со льдом,
Мы – старый пепел в чьей-то урне,
Подобранный недобрым псом,
Изжёванный динамикой пространства
Городского. Звук, блик и поэтическое слово
Теряются в зверином пульсе,
И, кажется, вот-вот укусят.
А мы?
Мы ни черта не знаем. Снова
Снег приземляется на нос
И исчезает каплей пота,
Как тихо исчезает кто-то
Среди асфальтовых полос.
За ними – коридоры света
Больного, может, подлеца;
Осколки дряхлой, смутной леты
На лике тонкого стекла…
И зеркало мерцает косо -
Я вижу там лишь пустоту;
Рождённые для блеска, спроса,
Нашли реальность, но не ту.
Подбитые, теряем высоту,
Взрываемся дурным куплетом,
Летим, сбивая скорлупу,
Но сожалеем ли об этом?
Внизу волна, чудовища слюна
Вскипает осквернённым сердцем дна…
А мы опять играем в честь,
Вот только мина престрашна -
Болтается туда-сюда
И извергает правду-лесть:
О том, что мы живём не здесь,
Что всё вторично, даже свет.
Включаешь лампу – его нет,
Царапаешь едва-едва
Про то, как зла твоя судьба,
И падаешь в раздробленные тени,
Не помня ничего, паденья тоже.
Смеётся потолок, грохочат стены,
Мерцает воплями ночными кожа,
Когда очередной кошмар её тревожит…
Мне тоже страшно, слышишь? Тоже.
Не жажду участи увядшего листа
И не приемлю вату лжи,
Да только чую: я не та,
Чтобы не верить в миражи.
Открою книгу, наклонюсь,
Туземный яд меня отравит -
Мне надо плакать, я смеюсь.
Когда забвение? Пёс знает.
Осколки, отраженья, сон -
Да всё уйдёт, когда исчезнем.
Неважно, кто как мыслил. Дом
Откроет двери в хлад и бездну,
И тела нет. Последний вздох –
И мир без нас лишь чище станет.
Растает в дымном утре след,
Как ветер свечку задувает,
Ну что ж – бывает. |
