Арабская ночь опустилась на города млечность
Горячая хватка её не оставила нам отдушин
И каждый фонарь, каждый дом -- будто уменьшены
Взяты в заложники, обесточены и потухши
Река виднеется едва, а что за ней -- неизвестно
Над облаками кто-то колдует и кто-то шепчет
А если вглядеться -- откроется коптящая бездна
В которую смотришь, и тело становится легче
И ты отрываешься от земли, хватаясь за ветви
За воспоминания, за тернии, за прохладу
Оставшуюся ещё от весенних поветрий
За кров родительский, за друзей и зарплату
Но всё это -- где-то не здесь, далеко, мерцает...
А перед тобою лишь непроглядность мглы
Посмотришь со стороны -- на тебе и лица нет
И смерть уж твоя на кончике пляшет иглы
И морок оплёл твоё тело и то, что кроме
Что гробик твой свежеструганный не вместит
А все бездны мира, сгрудившись, не тронут
И дюйма не впустят в него своих тёмных нитей
Но всё же, морок этот окутал твоё сердце
И тянет его, буксируя в сторону от
Того, что поёт и смеётся в глазах туземца
И любит, любит и лечит тебя, и ждёт...
Арабская ночь опустилась на города плечи
Горячей шалью укрыла холодный пейзаж
Ты в ней заблудился, но был в итоге излечен
И приглашён был на утренний вернисаж
|
