Облетели цветы под высоким окном,
докурился в лампадке под вечер фитиль.
Помечтать, что ли, мне о прошедшем-былом,
станцевать, что ли, мысленно танец-кадриль?
Или стих сочинить?..
Где ж ты, Муза моя?
Возвратись, расцвети одинокие дни!
Нет её уж давно. Только гвалт воронья,
да мерцают в тумане весь вечер огни.
Вот и ночь непроглядная.
Как ты темна!
Тихо в доме. Я звуков, пусть кратких, ищу.
Но глухою стеною стоит тишина –
оттого и не сплю, оттого и грущу.
Было время, когда я в каморке своей
несравненные мог совершать чудеса.
Зажигал миллионы небесных огней,
уходил на прогулки в седые леса.
Подымались волною вершины хребтов,
серебрилась вода величавых озёр.
Я бродил анфиладами древних дворцов,
на причудливый их любовался узор.
Где теперь те дворцы?
Всё рассыпалось в прах.
Чёрным вороном смотрит в окно темнота.
Едет Муза ко мне на ленивых волах?
Или время проводит с другим у пруда?
Что ж, теперь я один.
Неприютно, тоска…
И бессильные слёзы скопились в глазах,
и пульсирует кровь в голове у виска,
и погано в душе – Муза снова в бегах…
Что ж, прощай моя Муза!
Недолго же ты
озаряла мои одинокие дни.
Лягу спать.
Пусть приснятся мне Музы черты.
Вдруг на стих вдохновят – я надеюсь – они?..
|
И цветы вновь расцветут, и дворцы поднимутся из праха, и небесные огни зажгутся. А там и Муза впорхнёт.