Не выжил из ума я и не пьян, не святотатствую, по мне – так это слишком
«,Христос, едрёна корень, был смутьян…» прожгла в мозгу извилину мыслишка.
Открутим плёнку в тридцать третий год, закрыв глаза, инкогнито, незримо,
мы по его стопам пойдём в народ сквозь блеск и нищету Ершалаима.
Пройдём, минуя злачные места, по узких улиц длинным коридорам,
отыщем взглядом средь толпы Христа, последуем за нитью разговора…
Средь мудрости оброненных им фраз, положенных в основу новой веры,
расслышим «… не творите напоказ молитв, уподобляясь лицемерам…»
«…равновелики мы, одна семья… драчливые и взбалмошные дети…
судить – ни-ни! есть высший судия, с лицензиею и в авторитете…»
Шёл за мессией по пятам народ и слушал, рты открыв от изумления,
кивал со страхом, дескать, «Во даёт! Ведь, прав…. А жизнь одна-то, к сожалению…»
Была снята молчания печать, Христос пророчил, накалялись страсти:
ведь правда может церковь развенчать и с головою снять корону власти.
Творящий чудеса вселяет страх, земного благоденствия лишая,
вот потому – то тридцать тетрадрахм - цена, определённо, не большая.
Был дан указ распятье увенчать философом оборванным и тощим,
чтоб мог Ершалаим спокойно спать и слушать соловьёв в маслинных рощах.
Выходит, я в традициях Христа рифмованной строкою сею смуту,
вещая правду, видно, неспроста, невыгодную лживому кому-то.
Сравни, кто ты такой и кто есть Он: писк комара в сравненье с медным звоном.
Но на меня с Христом один закон – «святая ложь» толпы синедриона.
Плюют в лицо и в спину ядом фраз, а я же, как адепт христовой веры,
внушаю: «… не творите напоказ молитв, уподобляясь лицемерам…»
пощёчина… а я им: «не творите напоказ, молитв, уподобляясь лицемерам…»
плевок… а я им снова: «не творите напоказ, молитв, уподобляясь лицемерам…»
|