Завывай, завораживай, вьюга,
Над куделью кудлато колдуй…
Мы узнать не способны друг друга
Сквозь рябое мелькание струй.
Даже если увидим, не вспомним,
Так бураном завьюжило жизнь…
И один только образ иконный
Призывает беззвучно: «Держись!»
Стонут ветры на белой равнине,
Завывают, по-волчьи поют…
В ледяной беспредельной пустыне
Нашей жизни – всегда неуют.
В белом поле, на ветры богатом,
Как бы ни были люди близки,
Их разносят, порой без возврата,
По вселенским углам сквозняки.
Но смежает развёрстые дали
Окаянной судьбы непростой,
Лечит снежные наши печали
Тихий образ иконы святой.
Завывай, завораживай... Внемлю
Колким струям, коль выбора нет.
Иссечённую вьюгами землю
Тихо лечит сиятельный свет. |
Возможно, не последнюю роль здесь играют внутренние рифмы, особенно - в началах строк.