В чернильной темноте арабской ночи
Загадочно мерцали две звезды.
И вот они всё ближе... ближе... Очи
Шайтана* злого - вестника беды.
- Ну что, пора! Готовься, правоверный.
Я за тобой. Твой смертный пробил час!
- Аллах, спаси меня, о милосердный!
Взмолился набожный араб тотчас.
На небе Месяц со Звездой прощался.
Ловили пальмы листьями рассвет.
С трудом от сна оазис пробуждался,
И на песке растаял чей-то след...
Пытаясь уговаривать Шайтана,
Араб по-всякому к нему взывал:
- Я полон сил. И умирать мне рано.
И даже откупиться предлагал.
- Ну хорошо. Тогда ты должен выбрать
Из трёх предложенных сейчас мной зол:
Убить слугу. Побить жену. Иль выпить
Вина**. - в ответ сказал араб сквозь стон:
- Слугу я не смогу убить, мне верен.
Жену люблю и никогда не бил.
Пожалуй, выпить я скорей намерен...
В красивый рог Шайтан вина налил.
Вино хмельное - сладко, ароматно,
И от глотка хотелось всех любить.
Но после рога стал язык, как ватный,
Араб же - злой, готовый всех убить.
С высокого балкона минарета
Вдали кричал надрывно муэдзин.
Жену ударил - не была одета,
И обозлясь, араб слугу убил.
- О! Иншалла!*** - Шайтан в лицо смеялся.
- Я пошутил. Ты долго будешь жить.
И растворился, а араб остался,
Не в состояньи что-то изменить.
|
