Роберт Сервис. Женщина и Ангел

Уставший летать в небе Ангел спустился на грешную землю,
С лежащей у ног его арфой к стене прислонился и дремлет.
Господь снизошел к его просьбе, добро дав на длительный путь
Из тусклого, лунного мира к земному, чтоб к людям примкнуть.

Он сбросив с себя одеянье, в последний собравшись полет,
Святому Петру поклонился, хранителю райских ворот.
Бесполые, райские певчие ему распевали рулады,
А черти по плиткам стучали им в такт с раскаленного ада.

Он был настоящим красавцем, большие глаза цвета неба,
И сам Апполон, с ним в сравненье, смотрелся бы просто нелепо.
Его обожали все женщины, а губы, как лук у Амура,
Но их сторонился наш Ангел и взгляд был у каждой понурым.

Пока не явилась красавица, светясь, как звезда ночная,
"Я нравлюсь тебе?" - вопрошала, ответил ей- "Да, золотая!"
"Тогда обними меня крепко, целуй моя страсть и отрада",
Как яростно он отстранился: "Вот этого делать не надо!"

Вначале над ним потешалась, а после уже попрекала:
"Такому красавцу - мужчине вести, как дитя, не пристало,
Изжили мы старые нормы, все тесные путы снеся,
Внимать не хотим Пуританам, что Можно, а что нам Нельзя!"

Господь за него беспокоясь, на небо вернуть все пытался,
Ах, женщина, как ты прелестна, ах, ангел, как быстро ты сдался.
А где - то в глухом подземелье, пел Дьявол кому - то грозя:
"Не скажут теперь пуритане, что Можно, а что нам Нельзя!"

The Woman and the Angel

An angel was tired of heaven, as he lounged in the golden street,
His galo was tilted sideways, and his harp lay mute at his feet.
So the Master stooped in His pity, and gave him a pass to go,
For the space of a moon, to the earth - world, to mix with the men below.

He doffed his celestial garments, scarce waiting to lay them straight
He bade good by to Peter, who stood by the golden gate.
The sexless singers of heaven chanted a fond farewell,
And the imps looked up as they pattered on the red-hit flags of hell.

Never was seen such an angel-eyes of heavenly,
Features that shamed Apoll, hair of a golden hue,
The Woman simply adared him, his lips were like Cupid's bow,
But he never ventured to use them - and so they voted him slow.

Till at last cane One Woman, a marvel of loveliness,
And she whispered to him: Do you love me? and he answered that woman: Yes
And she said: Put your arms around me, and kiss me, and hold so,
But fiercely he drew back, saying: This thing is wrong, and I know.

Then sweetly she mocked his scruples, and softly she him beguiled,
You, who are verily man among men, speak with tongue ofva Chaild,
We have outlived the old standarts, we have burst, like an over-tight thong,
The ancient, outworn, Puritanic traditions of Right and Wrong.

Then the Master feared for His angel, and called him again to his side
For oh, the woman was wondrous, and oh, the angel was tried.
And deep in his Hell sang Devil, and this was the strain of his song,
The ancient, outworn, Puritanic traditions of Right and Wrong