глава 4
хорошо там куда нас не пускают:
– Вопросы есть?
– Есть!
– Какие?
– В основном глобальные!
– А ответы?
– Ответов нет!
– Тогда у меня к тебе вопрос… Даже не вопрос, а так себе – вопросик… Но прежде чем ответить, хорошенько подумай, взвесь все за и против… Вспомни что у тебя семья, дети, тебе жить и жить, если конечно ты не дурак и правильно отвечаешь на вопросы… Понятно?
– Понятно!
– Вопросы есть?
– Нет!!!
один…
звёзды слева, справа…
где-то истина средь дорог…
а в каждом из нас – дьявол,
а в каждом из нас – Бог;
быть или только казаться,
мириться ли с жизнью, с судьбой?
приходит любовь – рассчитаться
просит на первый-второй;
с ней появляются дети –
будущее в анфас –
ребёнок он сразу третий,
а лишними видит нас;
холод встречного ветра,
утро, цветы в росе –
четыре стороны света,
но в пятой мы будем все;
шестая часть нашей суши
нам вдруг оказалась не мать,
но если радетелей слушать,
то некого на х... послать –
каждый охотник желает
знать где сидит фазан,
краски и звуки рождают
сказку – в ней всё обман;
нас обмануть нетрудно
музыкою в семь нот,
вот только восьмёрки утром
уже заказал завод,
их в табель зевая, с мукой
впишет прораб в свой час,
как звенья цепи, где на руки
зарплата или аванс,
любовь – это вал номер девять
и девять месяцев ждёшь,
когда «его» выбросит темень,
выслушивать нашу ложь,
где ему будет лучше?
идёт головой вперёд,
идёт головой в грядущее
(вынесут наоборот);
ты не попал в десятку,
а может всё это плюс
и будут считать обратно,
и снова объявят:
– Пуск!!!
10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1…
вокруг сплошная мгла,
о, ангел мой хранитель,
душа изнемогла
ждать у дверей:
– Войдите, –
за дверью кто-то есть,
о, ангел мой хранитель,
я не хочу пролезть,
упорно жду:
–Войдите, –
мне нужно дописать,
не задувая пламя,
додумать, дострадать
судьбы не принимая,
пусть свечи догорят,
бутылка опустеет,
пускай приговорят,
но к аду не посмеют,
что-то я совсем не у дел,
что-то я совсем ошалел,
чувствую душа не чиста,
будто сдал Христа;
дай мне Боже выпить росы,
дай мне постоять здесь босым
на Земле, летящей во мгле –
маленькой Земле…
да ладно отбренчали
твои печали,
прошли невзгоды, беды,
пусть не было победы,
но пораженья тоже,
хотя плевали в рожу,
обманывали часто,
но вбили:
– Жизнь – прекрасна,
когда мне грустно я делаю так,
хоть говорить неловко,
возьму 3 копейки, зажму в кулак
и в прошлое за газировкой,
пусть там ошибок моих не счесть,
пусть там осина плачет,
там настоящее что-то есть,
то что нельзя запачкать,
там хорошо, так лечу хандру,
признаюсь, я был далеко не ангел,
но я пришёлся там ко двору
с патлами в джинсах «Wrangler»;
Beatles в душе, за углом портвейн,
драка на танцплощадке…
так что же хорошего было? дверь
туда открывается сладко
и сразу песни дворовой мотив
уводит вовремя оно –
любовь, где пьянеешь даже от цифр
номера телефона…
молодость – это всегда ликбез,
сразу по лбу поленом,
это направо партийный съезд,
юность она налево,
юность – это наш высший суд,
вечный восход солнца –
читаются Маркес и Воннегут,
в сердце живёт Высоцкий,
ну а вокруг:
– Ленин навек, –
свет голубых экранов,
трибуна откуда вещает генсек
про нас и «сосийские сраны»,
конечно же путеводная нить,
лес рук вздымается мощно
в стране, где нельзя ничего купить,
правда достать можно…
костёр, гитара, реки простор,
звёзды с ума сводят,
«Чайка по имени Джонатан Ливингстон» –
это и есть свобода!
так что же во мне оставило след,
если взглянуть трезво –
милых девчонок вечное нет?
сумма имён в подъездах?
или с тобой уходящий вокзал?
признания в междометьях?
друг, которому обещал
однажды шагнуть в бессмертье?
жизнь, в которой всё трын-трава
и где друзья повсюду?
или вот эти твои слова:
– Я тебя не забуду?
со мною говорить стремились ни о чём,
как будто мы в купе и впереди дорога,
но я не слушал бред, я думал о своём,
о том, что в жизни встреч подобных будет много,
со мною говорить стремились свысока,
но менторский приём меня не беспокоил
и я играл с улыбкой пред всеми в дурака,
и внутренне смеялся, а внешне был спокоен,
со мною говорить стремились снизу вверх,
и патока лилась, противно было слуху,
хотелось так послать подальше этих всех,
но честно говоря мне не хватало духу,
со мною говорить стремились все «на ты»
и я не возражал,
и не был я в обиде –
я мысленно им:
– Вы,
наверно, пьедестал,
тот о который я спокойно ноги вытер, –
все разговоры дня приходят по ночам
и все хоть ни о чём склоняют к укоризне,
когда нельзя сказать приходится молчать,
потом это «нельзя» становится всей жизнью,
не в одни чёрно-белые полосы,
мир так же в рекламу наряжен
и носятся в воздухе возгласы:
– Быстрей – покупай наше!
– Купишь и будешь счастливее!
– Купишь – здоровым будешь!
а мне б на ромашке под ивою:
«Любишь меня – не любишь …», –
мир есть театр – вы видели –
герои сплошные бюсты,
скушно быть в зале зрителем,
если на сцене пусто
кто молит, а кто-то требует,
тот благодетель, тот сволочь,
а мне б пополам хлебушек,
костёр над рекою в полночь,
кому-то нужны гарантии,
а кто-то и так обманет,
кого-то послали к матери,
а кто-то ещё в плане…
что можно сказать Всевышнему
кроме:
– Прости, нас Боже, –
куда без вещей мы движемся
там не нужна таможня
в этом права Золушка –
туфелька будет впору
тому, кто имеет солнышко,
а не вещей гору,
доллары – вся тематика,
в политике – ссоры, споры
и я ухожу в романтику,
как бригантина в море
предвидеть нельзя заранее –
тайфуны там ждут, торосы?
бутылку с моим посланием
под ноги волны бросят,
открой её без смущения,
сразу найдёшь закаты,
записку с датой крушения,
да сердца координаты,
кто-то в набат
лупит с утра,
кому-то виват
или ура,
где-то уста
слились в ночи,
кто-то устал
да и молчит,
сердце даря
жил человек,
вдруг потерял
совесть навек…
где я смолчал,
где онемел?
был же колчан,
остался без стрел,
он за спиной,
он на ремне,
только пустой,
это не мне
честь отдаёт
юности шаг,
это во мне
плачет душа…
комплекс молитв
тот же в аду,
стрелы мои
у лягушек в пруду,
жить я умел
от сих и до сих,
я не пример
для остальных,
хоть постарев
я не тужу,
в восторг юных дев
не привожу,
сумма дорог,
сумма имён,
какой-то итог
уже подведён –
пустая кровать,
такая ж судьба
и некому лгать
кроме себя,
устал я от мук
горестных лет –
скажите, кому
поплакать в жилет?
катит слеза,
всё учтено,
кому рассказать
о своём «ничего…»?
жизнь – это нить,
жизнь без рессор,
кому объявить
благодарность за всё,
кому приказать
жить на Земле?
катит слеза
во мне и во мгле;
всё утрясу,
упрошу даже смерть,
но эту слезу
не утереть,
она из души
мне, а не вам,
не осушить
её в поле ветрам,
не уронить
мимоходом на гроб,
не объяснить
(что по лбу, что в лоб),
не разделить
напополам –
это мол им,
это мол вам,
слёзка моя
среди вранья
только моря
примут ея,
слёзка моя,
больше ничья,
звёзды – маяк
для дурачья,
пусть этот мир
выбрал звезду,
но ориентир
есть на слезу,
лишь у неё
можно спросить:
– Как можно жить,
как нужно жить?
что ты забыл,
в буднях скользя?
выплакал бы
слезу, да нельзя,
это – звезда,
это – огонь,
эта слеза –
Богу в ладонь, |