Щенок лопоухий пристанет,
исполненный радостных чувств,
и белый, и чёрный местами,
и рыжий на холке чуть-чуть.
Я топну ногою о землю,
я палкой емй погрожу.
«Ступай, я тебя не приемлю,
домой возвращайся», - скажу.
Не нужно мне чёрных и белых,
и рыжих не нужно щенков.
Собака – серьёзное дело,
собаку держать нелегко…
А он, игнорируя палку,
вильнёт многоцветным хвостом.
Возьми, мол, ну что тебе, жалко?
Ты видишь, какой я простой…
И взять и не взять не сумею,
схитрю, допущу компромисс.
Пойду я дорогой своею,
по тропке, сбегающей вниз.
А он – то вперёд унесётся,
то сзади занятье найдёт,
то рыжим – прищурит на солнце,
то чёрным – в тени пропадёт.
Мы выйдем из леса на речку,
и спрашивать будут меня,
какой он породы. Отвечу:
«Собака совсем не моя.
Не мой этот белый и чёрный,
и рыжий, ей-Богу, не мой.
Да вот – увязался, чертёнок.
Нашёл бы дорогу домой»…
Пойду по тропинке до дома,
глазами щенка поищу.
А он – привязался к другому,
и я ему не посвищу.
Скажу про себя: «Вот и славно,
не мне отвечать за него.
Любовь – это, граждане, слабость,
пустяк, и всего ничего.
К чему предаваться печали,
щенок ведь, понятия нет…
И думал я только вначале,
что он привязался – ко мне.
1980
|