От сумасбродства кружит голова,
И пот стекает по лицу мужчины.
И душит кашлем мерзкая молва,
Любовь бежит от старческой морщины.
И только непорядочность толпы,
Жалея старости в канун последней битвы,
Не бьет в ладони толстые болты,
Как было на Голгофе в час открытий.
Чудес небесных. И пролилась кровь,
И во вселенную ворвалась справедливость.
В последний раз, благословляя новь,
И притупляя для расправы вилы.
Но тут Создатель, видимо, устал,
Иль растерялось боже сознанье.
И в бомбу кто-то заложил запал,
И на Россию сбросили преданье.
И в Ленинграде получился мор.
Распределяя крошечные граммы,
Вселенской силой бил по жизни вор,
А кто-то в это время жрал баранов. |