По нарастающей жизнь наша протекает,
Тут хошь, не хошь, а в страхе и замрешь.
Она – блевотина, и ты, конечно, знаешь,
Кого на вые до сих пор везешь.
Не можешь сбросить, на крутом подъеме,
Чтоб налегке на Эверест вбежать.
И кто тут виноват в твоем бульоне,
Ну, кто тебя родил, конечно ж, мать.
Она с твоим папашей нагуляла,
На черном поле, не легла в кровать.
И полюбила белого вандала,
Хотя могла, конечно же, не дать.
И отказать в любви, покой нарушив,
Покой телесный, задохнулся б он.
И в стоне мрачном, околачивая груши,
Забыл надеть резиновый кондом. |