Засомневался я в истоках жизни бренной,
Давай к гадалке, та же сидя, тварь,
Мне начала глаголать о вселенной,
О месте человека и алтарь.
Затем велела дать на пропитанье,
Не то, мол, подошлет к весне молву,
Что я поэт, не божее созданье,
И сидя, как бабенка, ночью ссу.
Позорище пройдет по всей округе,
Всю жизнь мужчиной числился дурак.
Я отстегнул гадалке три с полтиной,
И убежал от ведьмы брызнув так:
Сама ты проститутка и кобыла,
Не трогай больше душу у меня.
А то пошлю, как судию на мыло,
Не убежишь ни ада, ни огня. |
